Skip to navigation – Site map

HomeThe Journal of Power Institutions...Issue 3The Military and SocietyВзаимоотношения Армии и Церкви в ...

The Military and Society

Взаимоотношения Армии и Церкви в Российской Федерации

Sergey Mozgovoy

Abstract

In this article the author analyzes the cooperation between the Armed Forces of Russia and religious associations. Using a wide range of facts and specific sociological investigations, the author reveals problems and shows tendencies in military-religious relationships, while forecasting its further development in the near-term. The essence, nature, trends and forms of cooperation between the Army and Russian Orthodox Church of Moscow Patriarchate (ROCMP) are revealed in the article. This interaction has a systematic and protectionist nature. At the same time, there is discrimination with respect to other confessions. Despite the fact that there is no institution of military clergy, the Russian Orthodox Church plays an ideological role in the Russian Army. Ecclesiastic tendencies in the army which are dangerous for democracy may be observed. Among soldiers the ROCMP cultivates great-power chauvinism, religious xenophobia, hatred for the followers of non-Orthodox confessions and heterodoxy. In reality, the  cooperation between the Russian Army and the ROCMP conflicts with the Russian Constitution and the standards of international law. Refusal to accept legal norms, ignorance of the principles of liberty of conscience and the infringement of Russian legislation typical for military authorities, commanders of military units and clergy of the ROCMP may lead to fatal consequences for the Army, the Church and the whole country.

Top of page

Index terms

Research Fields:

Sociology
Top of page

Full text

Деполитизация армии и начало религиозного возрождения

1Смена общественно-политического строя, образовавшийся идеологический вакуум отразились непосредственно и на армии. Взаимодействие Вооружённых Сил, других войск и воинских формирований (силовых ведомств) с религиозными объединениями  (военно-религиозные отношения) началось в начале 90-х годов ХХ века, вскоре после их департизации и деполитизации. Это способствовало поиску военными людьми национальной идеи и  самоидентификации. Новая «государственно-патриотическая идеология» виделась некоторым военным руководителям и учёным  в «возврате» к религиозным православным традициям.

2На смену отношению к религии и церкви как явлению пережиточному, тормозящему общественное развитие пришло отношение к ней как важному общественному институту.

3В этот период стал проявляться интерес различных конфессий к Вооружённым Силам. Начали устанавливаться контакты религиозных деятелей с командованием частей.  Появились новые общественные организации военнослужащих: Ассоциация христиан-военнослужащих «Вера и мужество», «Движение за духовное возрождение армии» и др. Они провозгласили своими целями возрождение религиозных традиций среди военнослужащих.

4Рост влияния религии на сознание и поведение военнослужащих, её связь с проблемами межнациональных отношений вызвал необходимость изучения мировоззренческих ориентаций военнослужащих Вооружённых Сил Российской Федерации. В ходе исследований, проведённых Центром военно-социологических, психологических и правовых исследований Министерства обороны (ЦВСППИ) в июле 1992 г. выяснилось, что к числу верующих себя относят 25% военнослужащих. Причём примерно пятую часть из них можно характеризовать как «актив», стремящийся к соблюдению обрядности. Треть опрошенных (35%) – колебались между верой в Бога и неверием, 40% являлись неверующими, из них 10% - активно позиционировали себя как атеисты. Возникла необходимость учёта потребностей верующих военнослужащих со стороны командования.

5В целом, начальный этап военно-религиозных отношений характеризовался переходом от жёсткого ограничения государством деятельности религиозных организаций к свободе вероисповедания, что сопровождалось возрастанием интереса к религии, её роли в истории, религиозным традициям, праздникам, обрядам. Вместе с тем относительно практических шагов сближения армии и церкви мнения высказывались самые противоречивые. Большинство военнослужащих различных категорий поддерживали нормализацию отношений между армией и религиозными организациями. 59% считали, что между ними должны быть установлены самые доброжелательные отношения, и что религия может положительно влиять на уровень культуры и нравственность военнослужащих. 46% заявляли о необходимости открытия в крупных гарнизонах культовых учреждений. По мнению ряда экспертов, эти данные свидетельствовали не столько о росте религиозности, сколько о стремлении военнослужащих к гуманизации внутриармейских отношений.

6Свобода совести ошибочно понималась и ныне понимается ни как свобода мировоззренческого выбора, а как свобода вероисповедания. Кроме того, свободу совести военное руководство понимает и трактует не только как удовлетворение религиозных потребностей военнослужащих, но, прежде всего, как осуществление духовно-нравственного, патриотического воспитания. Право на осуществление такого воспитания воинов делегировано так называемым «традиционным» религиозным организациям, в первую очередь Русской православной церкви (РПЦ). Такая установка на воспитание сопровождается коллективными богослужениями и строительством  на территории воинских частей православных храмов исключительно Московского патриархата. Это санкционировано и официально организуется командованием воинских частей и соединений, несмотря на то, что подобная практика противоречит российскому законодательству.

7Именно на начальном этапе взаимодействия Вооружённых Сил и религиозных объединений были заложены основные проблемы и негативные тенденции. Корни этих проблем находятся в сфере политики и методологии государственно-религиозных отношений. Находясь в непосредственной зависимости от политического истеблишмента, высший генералитет «силовых» министерств и ведомств увидел, что руководство страны остановило выбор на РПЦ. Ориентация на религиозное мировоззрение должна по замыслу власти обеспечить лучшую управляемость общественных и государственных институтов, включая армию. А создание национал-патриотического имиджа  должно обеспечить власти и военной бюрократии авторитет в виде духовной легитимизации.  Это обстоятельство, наряду с искренним желанием использовать религиозный потенциал в целях воспитания военнослужащих, подтолкнуло высшее армейское командование к установлению контактов с руководством религиозных организаций, в первую очередь с РПЦ, которые были зафиксированы в официальных документах: соглашениях между силовыми министерствами (ведомствами) и религиозными конфессиями, директивах, публичных выступлениях военачальников, материалах СМИ и т.д.

Создание системы сотрудничества с Русской православной церковью

8Официальными актами, закрепляющими военно-религиозное сотрудничество стали совместные заявления и соглашения между силовыми министерствами (ведомствами) и их подразделениями, с одной стороны, и некоторыми конфессиями, с другой. Первым таким документом было Совместное заявление о сотрудничестве, подписанное 2 марта 1994 г. министром обороны РФ Павлом Грачёвым и Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. Через три года, 4 апреля 1997 г.  министр обороны РФ Игорь Родионов и Патриарх заключили новое Соглашение о сотрудничестве, которое несколько расширило сферу взаимодействия и формы сотрудничества.

9На основании Совместного заявления на федеральном уровне  в 1994 г. был создан Координационный комитет по взаимодействию между Вооружёнными Силами Российской Федерации и Русской православной церковью, а также на региональном и местном уровнях созданы координационные советы между военными округами (флотами),  воинскими частями и приходами РПЦ.

10Аналогичные соглашения с церковью заключили другие силовые ведомства: Федеральная Пограничная служба (ФПС), Министерство внутренних дел (МВД), Министерство по чрезвычайным ситуациям (МЧС), Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ) и др.

11В соответствии с Совместным заявлением главнокомандующим, командующим, командирам (начальникам) директивно было предложено спланировать, организовать и поддержать взаимодействие с религиозными объединениями. В результате в ряде регионов были подписаны соглашения между командованием военных округов (флотов) и епархиями РПЦ. Подобные соглашения с РПЦ о совместной деятельности по духовному просвещению и воспитанию личного состава были подписаны между всеми округами Внутренних войск МВД России,  региональными управлениями Федеральной пограничной службы1 и  епархиями Русской православной церкви.

1221 апреля 1994 г. Синод РПЦ постановил считать  сотрудничество с армией одним из важнейших направлений служения церкви2. А на  Архиерейском Соборе РПЦ, состоявшемся 29 ноября - 2 декабря 1994 г. было принято решение о создании специального синодального учреждения, занятого взаимодействием Церкви с Вооружёнными Силами и правоохранительными структурами3. 16 июля 1995 г. постановлением Синода РПЦ был образован Отдел Московского Патриархата по взаимодействию с Вооружёнными Силами и правоохранительными учреждениями.

13Постановлением Коллегии Министерства обороны РФ от 8 апреля 1994 г. «О мерах по усилению военно-патриотического воспитания военнослужащих и молодёжи в интересах Вооружённых Сил Российской Федерации» в Управлении воспитательной работы МО РФ была сформирована группа по связям с религиозными объединениями, а  10 июня 1994 г. издана директива Начальника Генштаба ВС РФ в соответствии с которой в органах воспитательной работы видов Вооружённых Сил, родов войск, объединений  и соединений введены должности офицеров по связям с религиозными объединениями.  

14Подписание договоров с РПЦ вызвало множество нареканий в адрес Министерства обороны РФ и других «силовиков».  В этих актах многие увидели неравноправное положение других конфессий и тенденции клерикализации армии. Дискомфорт стали испытывать верующие иных конфессий (мусульмане, католики, протестанты, православные старообрядцы и др.), а также нерелигиозная часть армии. На Всероссийской научно-практической конференции «Ислам в России: традиции и перспективы», состоявшейся 4-5 декабря 1997 г. в Москве, обращалось внимание на «дисбаланс, который наблюдается в Вооружённых Силах РФ в возможностях для мусульман  и православных отправлять свои обряды»4. Офицер Военно-Морского Флота капитан 2-го ранга Кашиф Тухтаметов, являющийся на общественных началах помощником Председателя Духовного управления мусульман Центрально-Европейского региона России по связям с МО РФ и МВД РФ в своих критических выступлениях на заседании Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ в ноябре 1996 г. отмечал, что «с момента установления официальных отношений Вооружённых Сил РФ с Русской православной церковью до сих пор оттягивается установление подобных отношений с представителями Ислама. Такой избирательный подход, - по его мнению, - в дальнейшем будет вредить делу»5. Офицер Генерального штаба ВС РФ, помощник (на общественных началах) митрополита Русской православной старообрядческой церкви по связям с МО РФ капитан 1-го ранга Алексей Рябцев отмечал, что «по многим причинам (историческим, политическим, экономическим) сейчас в армии активно действует только одна конфессия  - Московская патриархия. Она участвует во всех торжественных мероприятиях, проводит освящение знамён и командных пунктов, кораблей и летательных аппаратов. Тем самым верующие других конфессий ставятся в неравноправное положение. Кроме того, надо понимать, что многие конфессии считают друг друга безблагодатными и еретическими. Соответственно, обряды одной веры, представителями другой воспринимаются негативно. Почему человек должен служить под осквернёнными (как ему кажется) знамёнами?»6.

15Как видим речь идёт о неравноправии даже тех конфессий, которые принято называть «традиционными религиями России». Неслучайно Председатель Совета муфтиев России (СМР) и Духовного управления мусульман Центрально-Европейского региона России (ДУМЦЕР) муфтий Равиль Гайнутдин в докладе на этой конференции подверг серьёзной критике Министерство обороны РФ, Министерство внутренних дел РФ и другие ведомства7.

16Лишь через 9 лет после подписания соглашения с Русской православной церковью, в мае 2003 г. был подписан протокол о намерениях сотрудничества между Советом муфтиев России (СМР) и Управлением воспитательной работы Сухопутных войск (УВР СВ). С другими видами Вооружённых Сил у мусульман соглашений нет. Да и с Сухопутными войсками сотрудничество развито слабо и носит локальный характер.

17В руководстве Вооружённых Сил, других войск и воинских формирований, среди командования частей и руководителей органов воспитательной работы сложился устойчивый стереотип, что допускать в казармы и на военные объекты можно только представителей РПЦ. В результате чего, только священнослужители этой конфессии могут проводить миссионерскую работу со всеми без исключения военнослужащими, с целыми подразделениями и воинскими частями. Представители других конфессий ограничены в подобной деятельности. Так, духовные лидеры мусульман (муфтии, имамы) могут посетить воинскую часть исключительно для встречи с воинами, исповедующими ислам. Инициатива по приглашению исламских лидеров исходит от командования в исключительных случаях. Как правило, это происходит тогда, когда надо погасить конфликт на культурно-религиозной почве.

18Сотрудничество силовиков с представителями других конфессий практически исключено, в том числе со старообрядческими церквами8, другими православными церквами, не входящими в юрисдикцию РПЦ МП9. Запрещается также взаимодействие с новыми религиозными движениями (НРД), именуемыми иногда с подачи православных сектоведов как «нетрадиционные религии», «тоталитарные секты» и/или «деструктивные культы». Подобные антиправовые запреты на взаимодействие воинских частей и подразделений с так называемыми «нетрадиционными религиозными объединениями» носят официальный характер. Указания на этот счёт, как правило, носят устный характер, но иногда отражены и в официальных документах и справочниках10.

19Представители протестантских религиозных организаций и союзов, хотя с определённой сложностью, но всё же иногда имеют контакты с военнослужащими. Как правило, это успешно осуществляется в том случае, если в воинской части служит соответствующее должностное лицо протестантского вероисповедания, либо кто-либо из командования симпатизирует протестантам. Среди протестантских организаций наиболее успешно эту работу осуществляет Союз христиан военнослужащих, который ежеквартально издаёт журнал «Военно-христианский вестник». Однако неоднократные попытки протестантских союзов подписать с министерством обороны Соглашение о сотрудничестве, подобное тому, что имеется у МО РФ с РПЦ не увенчались успехом. Протестанты хотели создать Межконфессиональный Координационный комитет по взаимодействию между религиозными объединениями и Вооружёнными Силами, куда входили бы представители многих конфессий, но эта инициатива также не была принята Министерством обороны.

20Таким образом, значительные трудности в обеспечении равных условий для удовлетворения религиозных потребностей военнослужащих различных вероисповеданий связаны не столько с конфессиональным многообразием верующих военнослужащих, сколько с вероисповедными предпочтениями федерального центра и воинского начальства. Взаимодействие Вооружённых Сил, других войск и воинских формирований с Русской православной церковью характеризуется как отношения тесного и всестороннего сотрудничества и протекционизма. В то же время плодотворное сотрудничество с другими религиозными объединениями проблематично. Оно развивается сложно, на него влияют распространённые в обществе ксенофобии, в русле которых следуют органы военного управления. Сказывается и субъективный фактор симпатий и антипатий командиров.

21Решения на федеральном уровне послужили сигналом к дальнейшей клерикализации Вооружённых Сил. Церковные институты и околоцерковные общественные организации активно стали явочным порядком внедряться в структуру военной организации государства. Это проявилось в массовой практике освящения военных объектов, строительстве храмов и создании религиозных объединений в воинских частях, комплектовании православных воинских подразделений. Это явно вступало в противоречие с законодательством, однако, происходило при содействии командования частей и органов военного управления  на основе директив Генерального Штаба ВС РФ, командующих военных округов, начальников штабов и при попустительстве военной прокуратуры.

22В результате непродуманных действий в области сотрудничества ВС РФ с религиозными объединениями сложилась абсурдная ситуация. Поскольку в армию, в казармы допущены только представители РПЦ, некоторые призывники (верующие иных конфессий и неверующие) заявляют: «Ваша армия православная, так пусть православные в ней и служат»11. Это звучит особенно актуально на фоне участившихся случаев отказа призывников от несения военной службы и просьбами заменить её альтернативной гражданской в соответствии с Конституцией Российской Федерации (ст. 59 ч. 3) и Федеральным законом «Об альтернативной гражданской службе» (2002).

23В соответствии с Конституцией РФ (ст.14) «1. Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. 2. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». Тем не менее, командование воинских частей допускает нарушение законодательства, не задумываясь при этом о последствиях. По всей видимости, это стало возможно в связи с реальной политикой, направленной на сакрализацию власти. Партнёрство Армии и Церкви формируют клерикальную идеологию12. Она внедряется под прикрытием лозунга «возрождения российской духовности и традиций самоотверженного служения Отечеству».

Основные направления и формы сотрудничества Армии и Церкви

24Основные цели, направления и формы сотрудничества армии и церкви изложены в договорах между военно-силовыми ведомствами и Русской православной церковью. В соответствии с этими документами руководством силовых министерств (ведомств) и священноначалием РПЦ предложено оказывать содействие командованию воинских частей и церковным епархиям и приходам в организации пастырских посещений священнослужителями военнослужащих.

25В военных гарнизонах совместно с православным духовенством отмечаются государственные праздники, дни воинской славы, юбилеи воинских частей. Представители Церкви участвуют в мероприятиях, связанных с пропагандой воинской службы, в проведении Дней призывника и др. Церковь вносит религиозный элемент в воинский ритуал принятия присяги и поминовения погибших воинов. К примеру, совершаются панихиды по воинам, погибшим в Афганистане и Чечне, по морякам-подводникам подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», возрождена панихида по русским гренадёрам, павшим в русско-турецкой войне (XIX в.) под болгарским городом Плевной и т.д.

26Полезный опыт сотрудничества армии и религиозных конфессий накоплен в сфере военно-социальной работы. Социальное служение конфессий разнообразно. Это сбор для войск в Чечне тёплых вещей, канцелярских принадлежностей для написания писем родителям, продуктов питания и т.п.  Например, концертные программы для частей Морской пехоты в Дагестане и Чечне организовал Союз христиан-военнослужащих. Военно-Морской Флот, в свою очередь, помог в организации гастролей, доставке самодеятельных артистов в расположение войск (сил). Кроме того, в Северо-Кавказском военном округе монахини работают сёстрами милосердия в госпиталях, где ухаживают за ранеными и больными.

27Имеется также опыт военно-религиозного сотрудничества в социальной сфере на международном уровне. Например, христианские семьи моряков-подводников Великобритании пригласили к себе на отдых детей российских подводников, погибших на атомной подводной лодке «Курск». Организацию поездки взяло на себя Управление воспитательной работы ВМФ и Союз христиан-военнослужащих.

28Если сотрудничество нацелено на служение людям, а не идеологиям, основано на взаимопомощи, а не административном вмешательстве во внутренний духовный мир воина, носит благотворительный неполитический характер, то выигрывают все.

29Однако, несмотря на наличие в отношениях армии и церкви положительного опыта, он в официальной прессе идеализируется в соответствии с государственным «заказом» и модой на религию. Тем не менее, реалии не вполне оптимистичны и настораживают опасными для демократии и конституционного строя тенденциями.

30Тесное сотрудничество армии и церкви, режим наибольшего благоприятствования во всех церковных начинаниях, свободный доступ священнослужителей РПЦ в казармы не принёс ожидаемых плодов. Воинская дисциплина в войсках падает, количество самоубийств, неуставных отношений и преступлений растёт.

31В то же время, на практике большими темпами осуществляется строительство храмов на территории воинских частей и военно-учебных заведений, освящение военных объектов и оружия, кораблей и летательных аппаратов. По данным Синодального отдела РПЦ, в воинских гарнизонах насчитывается более 117 храмов, включая храмы при военно-учебных заведениях, в соединениях погранвойск — 7, а МЧС — 20 храмов13

32Эта практика противоречит федеральному законодательству, в соответствии с которым «создание религиозных объединений в воинской части не допускается…»14. Храм, как известно, без общины существовать не может, а община есть ни что иное, как религиозное объединение.

33Существующая в войсках практика совершения коллективных религиозных обрядов не укладывается в законодательную норму, согласно которой «…религиозная символика, религиозная литература и предметы культа используются военнослужащими индивидуально»15. Причём коллективные мероприятия, сопровождающиеся религиозными обрядами, осуществляются при непосредственном участии командования и под его руководством, чем грубо нарушается Закон, который гласит: «военнослужащие не вправе… использовать свои служебные полномочия для пропаганды того или иного отношения к религии»16.

34Практика освящений оружия, включая ядерное, и его носителей, а также военных объектов и командных пунктов приняла массовый характер. К примеру, в Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН) в 1996 году были освящены все командные пункты объединений и соединений, включая Центральный командный пункт, а в его главном зале установлена икона Небесной покровительницы РВСН – святой великомученицы Варвары. Командные пункты, естественно, во время религиозной церемонии из боевого дежурства не выводились. Эти действия грубо нарушают статью 8 Федерального закона «О статусе военнослужащих», согласно которой «военнослужащие вправе участвовать в богослужениях и религиозных церемониях как частные лица» и «в свободное от военной службы время»17. Из этой нормы Закона вытекает, что совещание, занятие или другой вид служебной деятельности не может сопровождаться публичной молитвой. Также неуместны с точки зрения данной нормы обряды освящения служебных зданий и сооружений, казарм, кораблей, боевой техники и оружия. А с точки зрения некоторых конфессий обряд освящения какой-либо одной конфессией воспринимается как осквернение. Статья 3 п. 6 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» (1997) гласит, что «проведение публичных мероприятий… оскорбляющих религиозные чувства граждан» запрещается18. А умышленное оскорбление чувств граждан в связи с их отношением к религии, пропаганда религиозного превосходства и т.п. преследуется в соответствии с федеральным законом19. Об этом, кстати, официально неоднократно заявляли представители старообрядческих и мусульманских общин, а также атеисты и гуманисты. Критические замечания в адрес органов военного управления были сделаны на заседании Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве России в 11 ноября 1996 г. Наряду с критикой, Министерству обороны был дан ряд рекомендаций. Их суть сводилась к осуществлению мероприятий, связанных с реализацией свободы совести, необходимости строгого следования федеральному законодательству, обучению офицеров по связям с религиозными объединениями и т.д. Однако, рекомендации правительственной комиссии не были реализованы. Они не вписывались в политическую коньюнктуру, ведомственные интересы и само понимание принципа свободы совести, который изначально понимался как патриотическое, духовно-нравственное воспитание и удовлетворение религиозных потребностей военнослужащих православного вероисповедания исключительно через сотрудничество с РПЦ.

3516 февраля 2001 г. Правительством Российской Федерации была принята государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2005 годы»20. Эта программа обязала министерство обороны совместно с Русской православной церковью провести Всероссийскую научно-практическую конференцию «Отечество. Армия. Церковь», научно-исторические конференции «Военное духовенство в истории России», «Русская православная церковь в Великой Отечественной войне», разработать и издать учебно-методические пособия по духовно-нравственному воспитанию военнослужащих и молодёжи призывного возраста: «Духовно-нравственные основы воинского служения» и «Основы пастырского служения в войсках (традиции и современность)».

36Тенденции клерикализации силовых институтов государства не обошли стороной и военное образование. В государственном образовательном стандарте высшего профессионального образования и квалификационных требованиях к военно-профессиональной подготовке выпускников военных вузов не предусмотрено формирование у обучаемых религиозного мировоззрения. Однако, со стороны ряда военачальников, руководителей военно-учебных заведений и духовенства РПЦ были предприняты активные меры по преподаванию богословских дисциплин.

37Результатом этой деятельности явилось открытие в ряде вузов факультетов православной культуры. Первый такой факультет был создан в 1996 году решением главнокомандующего РВСН генерала Игоря Сергеева (впоследствии маршал И.Сергеев стал министром обороны РФ) в Военной академии им. Ф.Э. Дзержинского (ныне Военная академия им. Петра Великого). Вслед за этим, на основании директивы ГК РВСН, подобные факультеты были созданы в других вузах РВСН. Эти начинания распространились на учебные заведения других видов и родов войск.

38В Положении о факультете православной культуры содержание учебной, методической и научной работы, порядок формирования факультета и контроля за его деятельностью возложены на декана факультета (священнослужителя РПЦ), назначаемого с благословения Московской патриархии.

39В докладе начальника Главного управления кадров и военного образования МО РФ генерал-полковника Евгения Высоцкого от 7 августа 1996 года «О соблюдении светского характера образования в военно-учебных заведениях», подготовленном к заседанию правительственной Комиссии по вопросам религиозных объединений, отмечалось, что «Русская православная церковь пытается распространить своё влияние на содержание образовательного процесса в военно-учебных заведениях через включение в учебные планы и программы богословских дисциплин21.

40Однако, руководство РВСН проигнорировало существующий в Вооружённых силах порядок, согласно которому все вопросы, касающиеся дополнительного профессионального образования, находятся в компетенции Главного управления кадров и военного образования МО РФ. Подобные факультеты были созданы в системе учебных заведений МВД РФ, других «силовых» ведомств. Выступая с докладом на Рождественских чтениях в 1997 году, начальник Академии МВД генерал-лейтенант внутренней службы Н.И. Демидов так определил одну из целей программы факультета православной культуры: «работники кадровых аппаратов, руководители уголовно-исполнительных учреждений получат сведения о всякого рода сектах…»22. Это не случайно. Ведь в Соглашении о сотрудничестве  МВД и РПЦ, которое было подписано 30 августа 1996 г. министром внутренних дел Анатолием Куликовым и Патриархом Алексием II написано о необходимости «защиты граждан от духовной агрессии».  Отметим, что в российском законодательстве отсутствуют понятия «духовная агрессия», «секта» и производные от неё. И, следовательно, никакие религиозные объединения, в том числе именуемые «сектами», не запрещены. Тем не менее, правоохранительные органы и органы военного управления при оценке тех или иных религиозных объединений пользуются классификацией, составленной в РПЦ. Не случайно в списки так называемых «тоталитарных сект» или «деструктивных культов» попало большинство инославных и иноверческих религиозных организаций, абсолютное большинство которых имеют положительную репутацию в мире и/или других странах, или как минимум не замечены в антиправовых деяниях. Правовая и научная классификация религий и религиозных объединений органами военного управления, правоохранительными органами и спецслужбами игнорируется.

41В ряде частей и соединений в системе общественно-государственной подготовки (ОГП) военнослужащих предлагается тематика занятий, в которых внимание слушателей акцентируется на вреде и опасности восточных учений и культов. Причём в числе их перечисляются самые миролюбивые и безвинные конфессии. Наблюдается воспитание религиозной нетерпимости. Так, отделом воспитательной работы Первой мобильной бригады Шиханского гарнизона совместно с  настоятелем местного Свято-Никольского храма была разработана и опубликована в Вольской православной газете (февраль 1999 г.) программа проведения ОГП, согласно которой при изучении темы «Псевдодуховность» многим, законно существующим на территории России религиозным организациям, вешается ярлык «секта»23.

42В вузах Минобороны России  и МВД РФ ежегодно проводятся Международные Рождественские образовательные чтения, которые по своей сути являются клерикально-идеологическим мероприятием. Уже пятый год подряд эти чтения проходят в стенах Военной академии Генерального штаба ВС РФ (ВАГШ). На чтениях излагается позиция РПЦ по всем вопросам внутренней и внешней политики, идеологии, воспитания, образования, военного строительства и даже использования ядерного потенциала как средства защиты «Святой Руси». В выступлениях ораторов преобладает национал-шовинистическая риторика, ничего общего не имеющая со смыслом праздника Рождества Христова.

43Что касается вопросов реализации права воинов на свободу вероисповедания, то этой работе больше внимания уделяется протестантами и мусульманами. Ими изданы и распространяются в войсках специальные памятки «Командиру о правах верующих военнослужащих», «Методические рекомендации по работе с военными строителями-мусульманами» и др. Эти вопросы специально обсуждаются на семинарах и находят отражение в периодических изданиях. В немалой степени это обусловлено трудностями, которые испытывают воины неправославного вероисповедания. Неслучайно, более половины опрошенных военнослужащих в ходе социологических исследований 2004 г. ответили, что в Вооружённых Силах ещё не созданы условия для свободного выражения своих религиозных убеждений (22,4% однозначно сказали, что такие условия не созданы, а 23,2% считают, что скорее всего не созданы). В то же время, РПЦ увлечена выполнением представительских функций (участием в воинских ритуалах, в официальных визитах военных кораблей в иностранные порты), а также своей миссионерской (организацией коллективных богослужений, крещением воинов и т.п.) и военно-патриотической работой.

44Таким образом, реальная практика военно-религиозных отношений такова, что религия, а именно православие, выполняет идеологическую функцию. Эта роль отведена одной единственной организации – Русской православной церкви Московского патриархата. Органы военного управления осуществляют взаимодействие с религиозными объединениями с грубым нарушением законодательства и норм права. Причина заключается в том, что государственные и силовые структуры не хотят, не знают и не могут (не способны) организовывать сотрудничество  с религиозными объединениями на общих правовых основаниях, не нарушая Конституцию России.

К вопросу о «православных» воинских частях и военном духовенстве

45Религиозные организации и, прежде всего, Русская православная церковь прикладывают большие усилия для того, чтобы распространить своё влияние на Вооружённые Силы, другие войска и воинские формирования, особенно правоохранительные органы и спецслужбы.

46И хотя Россия -  светское государство, тем не менее, РПЦ выполняет не только идеологическую функцию, но стремится влиять на вопросы исключительно государственной компетенции: комплектования войск и кадрового назначения. Например, под  нажимом Церкви в ВС РФ были созданы «православные» воинские части и подразделения. Сегодня существует несколько воинских частей, куда для прохождения срочной службы директивно направляются юноши православного вероисповедания. К ним относится инженерная часть Московского военного округа, расположенная в пос. Арсаки Владимирской области, гвардейское соединение РВСН в г. Козельске и др.

47Комплектование и воспитание военнослужащих преимущественно на основе того или иного вероучения несёт в себе потенциальную угрозу единству Вооружённых сил, и как следствие — снижает их боеспособность. Нарушение законодательно закреплённых принципов комплектования войск угрожает расколом Вооруженных Сил.

48Факты комплектования некоторых частей по ходатайству РПЦ вызвали негативную реакцию многочисленной исламской уммы России. Стали звучать требования создания мусульманских воинских частей. Так, на уже упоминавшейся Всероссийской научно-практической конференции «Ислам в России: традиции и перспективы»  было заявлено о о намерениях создания национальных мусульманских воинских частей в республике Татарстан.  Вот что писал в связи с этим муфтий Равиль Гайнутдин, глава Совета муфтиев России: «Нельзя в многонациональном, многоконфессиональном государстве делить армию на полки по вероисповеданиям. Если сегодня где-то создаются христианские полки, значит, необходимо будет создавать в дальнейшем и мусульманские, и буддийские, и иудейские… Если у нас одно Отечество, мы должны его защищать все сообща»24.

49Другой большой проблемой является вопрос о военном духовенстве. Сегодня государство не имеет такого института. Тем не менее, идея создания института военного духовенства постоянно поднимается церковными и околоцерковными структурами. Инициативы по введению капелланов в российской армии исходили не только от религиозных деятелей, но и политических партий и общественных движений. Христианско-демократический союз России и «Движение за духовное возрождение армии» предложили проводить «христианизации» Вооружённых Сил и пропаганду религиозного мировоззрения среди военнослужащих за счёт государства. С этой целью сократить на 50% число офицеров воспитательных структур, создать органы духовного (религиозного) управления в войсках, ввести институт военного духовенства и т.д. На Первой Всероссийской конференции «Православие и Российская Армия», которая состоялась в Москве 25-27 октября 1994 г. также ставился вопрос о введении института военного духовенства.

50Социологические исследования, проведённые в тот период показали, что к идее введения в Вооружённых Силах должностей военных священников положительно относится 34% опрошенных военнослужащих, почти столько же против25.

51Трезво оценивая содержание этих предложений, заместитель Министра обороны генерал-полковник Валерий Миронов в докладной записке от 25 августа 1992 г. на имя министра обороны РФ генерала армии Павла Грачёва отметил, что «попытки немедленного формирования института военных священников не основываются на знании реальной жизни войск и носят конъюнктурный, популистский характер»26.

52Отметим, что в то время сами иерархи РПЦ понимали, что церковь ещё не готова к созданию такого института. Глава РПЦ Патриарх Алексий II отмечал: «Мы хотели бы видеть институт военного и морского духовенства восстановленным в ближайшее время и в полном объёме, соотносимом с дореволюционным временем. Я, однако, прекрасно отдаю себе отчёт в том, что мы не сможем в одночасье к этому прийти <…> И я молюсь Господу, чтобы Он призвал на ниву Свою таких священников, верю, что Господь приведёт к пастырству новых людей, возможно из среды самих военнослужащих»27.

53И такие люди действительно появились. Некоторые военнослужащие, как бывшие, так и продолжающие оставаться на действительной военной службе, после обучения в Свято-Тихоновском Богословском институте были рукоположены в священников. Хотя  христианская церковь в апостольских правилах и правилах Вселенских Соборов запрещает священникам быть воинами28, уже около десятка офицеров оделось в священнические рясы.

54Представителями различных религиозных и общественных организаций неоднократно направлялись письма руководству страны и министерству обороны с требованиями о введении капелланов в армии.  К примеру, заместитель председателя «военного» отдела РПЦ протоиерей Алексий Зотов обратился к руководителю Администрации Президента с предложением воссоздания ведомства военного духовенства. В последнее время такие заявления всё чаще стали делать и некоторые силовики. На заседании секции «Армия и Церковь: соработничество во имя жизни», проходившей в рамках XIII Рождественских чтений (январь 2005 г.), заместитель начальника ВАГШ генерал-полковник В.М.Барынькин в своём докладе подчеркнул, что «пришло время всерьёз поставить вопрос о введении в ВС института военных капелланов».

55Главный военный прокурор Александр Савенков, выступая перед журналистами 24 мая 2005 г. отметил: «поскольку именно православие является преобладающей религией, Русская православная церковь должна стать основным партнёром военной организации государства»29. Своим заявлением, он, безусловно, оказал давление на военное руководство, хотя как известно понятие «преобладающая религия» является неправовым, особенно в светском государстве.

56Отсутствие военных священников в штате военного ведомства не означает их отсутствия в войсках. Как отмечал в своём докладе в апреле 2005 г. на сборах начальников кафедр гуманитарных и социально-экономических дисциплин военно-учебных заведения МО РФ председатель Синодального Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооружёнными Силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Дмитрий Смирнов «практически во всех соединениях созданы условия для духовного окормления военнослужащих силами епархиального духовенства. Сегодня российских военнослужащих и членов их семей окормляют около 2000 епархиальных священников (такое же количество священников, но из числа военного духовенства, окормляли Армию и Флот России до октябрьской революции 1917 г.)»30. Причём помощь им оказывают выпускники факультетов православной культуры военных вузов и выпускники курсов военных катехизаторов Свято-Тихоновского богословского университета. Кроме того, в ряде военных вузов созданы Центры дистанционного обучения Свято-Тихоновского богословского университета, а в Академии Федеральной Службы Охраны создан миссионерский факультет. Многие выпускники этих факультетов исполняют обязанности внештатных помощников командиров соединений и частей по связям с РПЦ, участвуют в организации богослужений и проведении занятий с учащимися воскресных школ. В целом, по оценке протоиерея Димитрия Смирнова «современное состояние епархиального духовенства в Вооружённых Силах по уровню охвата военнослужащих сравнимо со служением Церкви в Русской Армии в 1717-1800 гг., когда духовное окормление военнослужащих осуществлялось ещё епархиальным, а не военным духовенством»31.

57Однако, Церковь не устраивает подобное положение духовенства в армии. В последние годы в прессе опять опубликована серия материалов о необходимости скорейшего введения военного духовенства. В июне 2003 г. в Рязанском институте Воздушно-десантных войск на сборах священнослужителей, окормляющих православных воинов, протоиерей Дмитрий Смирнов говорил о необходимости учреждения службы военных священников в Вооружённых Силах32. А 16 мая с.г. в своём интервью «Интер-факсу» он заявил, что в российской армии должно быть православное военное духовенство уже в ближайшие десять лет33. Причём эта идея озвучивается не только православным духовенством, но и военными функционерами, паразитирующими на ниве армейско-церковного сотрудничества34.

58Идею введения института военного духовенства проталкивает лишь РПЦ, абсолютное большинство других конфессий – против. Категорическими противниками введения института военного духовенства являются духовные управления мусульман, буддистов, а также самостоятельные православные церкви, не входящие в юрисдикцию РПЦ, в том числе старообрядческие общины. Так, офицер Генерального Штаба ВС РФ капитан 1 ранга Алексей Рябцев, будучи верующим христианином – православным старообрядцем, неоднократно выступал и писал о недопустимости столь тесного сотрудничества Армии и РПЦ, которое приняло политический характер35. Протестанты36 также не приемлют эту идею в России потому, что РПЦ в опоре на военную администрацию препятствует их контактам с военнослужащими.

59И хотя, руководство Минобороны России не желает создания военно-церковных органов в войсках (во всяком случае, в ближайшей перспективе), оно слабо сопротивляется церковному лоббированию. Занимая пассивную позицию, оно лишь даёт письменные отписки этим инициативам, ссылаясь на светский и многоконфессональный  характер  государства, отделение церкви от государства и отсутствие социальной базы верующих для создания такого института. В то же время, уже сегодня в некоторых частях на военно-учётных должностях военных специалистов стоят священники, которые выполняют свои пастырские функции. Например, в 201 мотострелковой дивизии, дислоцирующейся в Таджикистане, священник был поставлен на должность механика-водителя боевого танка Т-72. Естественно он не управлял боевой машиной, не занимался боевой подготовкой и не участвовал в качестве танкиста в боевых действиях. Денежное довольствие, причитающееся за военную службу, он получал  за свою церковную работу в клубе части.  

60Пока это не типичная практика. Тем не менее, органами военного управления грубо нарушается законодательство и организационно-штатная дисциплина. В то же время, сейчас в министерстве обороны рассматривается вопрос проведения эксперимента, в ходе которого на военные должности по военно-учётным специальностям будут поставлены православные священники. И хотя сама идея такого эксперимента незаконна, тем не менее, высока вероятность, что он состоится. Министерство обороны поражено правовым нигилизмом, субъективизмом и некомпетентностью. Уже трижды, при поддержке руководства Министерства обороны, на базе военно-учебных заведений МО РФ проводились многодневные учебно-методические сборы «военного» духовенства, в которых участвовали священники из разных епархий РПЦ. В июне 2003 г. - на базе Рязанского института Воздушно-десантных войск, а в январе 2005 г. – в Военной Академии Генерального Штаба ВС РФ (ВАГШ) и в военном гарнизоне Ракетных войск стратегического назначения во Власихе (Московская обл.), в июне 2005 г. - в Улан-Уде.

61В качестве основных аргументов, которыми радетели института военного духовенства мотивируют его воссоздание (по примеру ранее существовавшего института царской России), являются следующие: 1) рост религиозности военнослужащих; 2)  необходимость духовно-нравственного воспитания военнослужащих; 3) военные психологи не справляются со своими обязанностями; 4) зарубежный опыт. Однако, эти аргументы не являются достаточно обоснованными. Требовать от психологов (как и от священников) исправления пороков общества, в условиях нарастающего системного кризиса, по меньшей мере, не серьёзно. Преступления и происшествия часто обусловлены серьёзными социально-экономическими, и как следствие, психологическими причинами. Не могут быть успешно вылечены следствия, без устранения причин их порождающих.

62Несмотря на существующее мнение, что именно религиозная вера или принадлежность к Церкви вылечат нравственные пороки общества и болезни воинских коллективов, вся история государственно-церковных отношений в России, даже в те годы, когда Церкви была предоставлена возможность влиять на умы и судьбы людей, свидетельствует, что это далеко не так. К началу 1-й Мировой войны, институт военного и морского духовенства Русской армии достиг высшего пика своего организационного и материального развития, но, тем не менее, не смог поддерживать высокий моральный дух войск. За всю свою военную историю Россия не знала такого массового дезертирства с фронта, как в 1-ю Мировую войну. Об этом ярко написал в своих мемуарах «Пятьдесят лет в строю» русский военный атташе во Франции граф А.А.Игнатьев37. Причём это в те годы, когда армия была поголовно верующая. Однако, сегодня социальный и религиозный состав армии совершенно иной.

63Однако, в средства массовой информации (СМИ) вбрасываются очередные мифологемы, что дескать, в том подразделении, где трудится священник, там крепче дух, выше дисциплина и нет суицидов. Как показывает мой опыт службы в Главном управлении воспитательной работы ВС РФ, это далеко не так.  Присутствие священника не обязательно влияет на сокращение количества правонарушений и самоубийств. К примеру, присутствие делегации священнослужителей РПЦ во главе с епископом Владивостокским и Приморским Вениамином на борту  флагмана Тихоокеанского флота крейсера «Варяг» в январе 2004 г. во время визита в Республику Корея на 100-летнюю годовщину гибели крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» не помешало матросу крейсера повеситься. Он не обратился за помощью к священникам. Можно привести и множество других примеров.

64Относительно тезиса о «росте религиозности» сравнительный анализ социологических опросов, проведённых в разные годы, показывает, что, начиная с 1992 г. общая доля верующих военнослужащих (согласно их самоидентификации) сначала возрастала, а затем несколько стабилизировалась и стала изменяться незначительно, допуская отдельные всплески (См. Табл.1).

Таблица 1.

Отношение к религии (%)

1992

1993

1996

1997

1998

1999

2000

2003

2004

верующие

25

27

37

48

37

32

36

43

41, 5

неверующие

40

29

34

39

31

39

30

40

43,5

колеблющиеся

35

44

29

13

32

29

34

17

15

65Динамика изменения отношения к религии военнослужащих за последние 12 лет показывает, что доля верующих во все годы составляла менее половины опрошенных. По данным многих социологических опросов, верующие и неверующие составляют в современной России, в том числе в ВС РФ, примерно равные группы населения (данные колеблются примерно в пределах 30-40 процентов). При этом отмечается парадокс:  православных оказывается больше, чем верующих. Согласно исследованиям, проведённым в ВС РФ в июле 2004 г., верующих 41,5%, а православных – 42,5%. Впервые этот феномен был обнаружен Исследовательским центром «Религия в современном обществе» Независимого института социальных  и национальных проблем38. На мой взгляд, это связано с тем, что религия стала восприниматься как идеология (чтобы числиться патриотом России необходимо позиционировать себя верующим православного вероисповедания в лоне РПЦ). Неслучайно всплеск «религиозности» наблюдается в периоды активных информационно-пропагандистских кампаний: выборов (1996, 2000, 2003 гг.) и обсуждения религиозной проблематики в СМИ. Повышенное внимание к религиозным вопросам было связано с развернувшейся в обществе острой дискуссией в связи с принятием Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» (1997 г.). Это сказалось на религиозной самоидентификации военнослужащих, так как многие политики в СМИ религиозность отождествляли с высокой духовностью и патриотизмом. В немалой степени этому способствовало усиление пропаганды органов воспитательной работы, подписание 4 апреля 1997 г. соглашения о сотрудничестве между ВС РФ и РПЦ МП и направление в войска соответствующих указаний и рекомендаций по организации взаимодействия с религиозными объединениями. В реальности это были требования усиления сотрудничества с РПЦ.  

66Тем не менее, анализ степени религиозности опрошенных военнослужащих позволяет сделать вывод о том, что доля регулярно исповедующих (практикующих) свою религиозную веру составляет 3 – 4 %. Только 2,3% молятся по несколько раз в день, 3,6% - один раз в день, 4% - когда придёт священник, 3,2% верят в загробную жизнь, 2,5% - в пророков и святых. В причастии нуждается 3% опрошенных, во встрече с духовными наставниками (священником, пастором, муллой и др.) – 3,5%. Показательно, что из предпочтений в сфере духовной жизни, молитву и чтение религиозной литературы выбрали 4% и 5,9% респондентов, соответственно.

67Таким образом, несмотря на относительно высокий уровень военнослужащих, идентифицирующих себя верующими, число практикующих (воцерковлённых) верующих в армии остаётся незначительным, как и в целом в обществе.

68Ещё одним аргументом в пользу введения института военного духовенства в России является международный опыт, к которому апеллируют представители РПЦ. Однако, на наш взгляд, международный опыт в этой области не является безупречным. Наличие института военного духовенства в ряде светских стран – результат исторического развития. И хотя, ряд специалистов считают его атавизмом, он успешно функционирует, так как в этих странах сильны институты гражданского общества, система сдержек и противовесов. В России же Церковь поражена страшной болезнью – ксенофобией. Она не приемлет идеалы свободы совести. Создание института военного духовенства в России означает создание ещё одной антидемократической консервативно-бюрократической структуры, которая будет как удавка на шее налогоплательщика. РПЦ сегодня является очень политизированной и идеологизированной структурой. Для Армии она является  религиозно-мировоззренческим цензором, который не приемлет иных, кроме православных, взглядов.

69Именно по этим причинам в России не сможет эффективно функционировать институт военного духовенства, которое лоббируется клерикальными кругами.

70Всё это свидетельствуют не в пользу института военного духовенства, напротив, об отсутствии соответствующей социальной базы для него. Это понимают многие военные руководители, но, тем не менее, оглядываясь на руководство страны, продолжают занимать «страусиную позицию»: не замечать реально складывающийся антиконституционный характер военно-религиозных отношений.

71Пример клерикализации армии даёт высшее руководство страны, заигрывающее с Церковью. Так, в ходе предвыборной президентской кампании 1996 года Президентом России Б.Н. Ельциным было  подписано распоряжение от 15 апреля 1996 г. № 758 «О разработке статуса полковых священников», а также дано поручение Правительства о проработке вопроса о строительстве в Белгороде военно-духовного учебного заведения39.  А летом 2003 г. в соответствии с поручением Президента Российской Федерации В.В.Путина Военно-Морской Флот (ВМФ) обеспечивал пребывание в России стопы святого апостола Андрея Первозванного, которая была привезена с горы Афон (Греция). Частицу тела (ступню) христианского святого, распятого по преданию в 62 г. от Р.Х., возили на самолёте морской авиации ВМФ по всей стране за счёт бюджетных средств, выделяемых на оборону. Оказывая организационную, материально-техническую и финансовую помощь РПЦ и пропагандируя церковные мифы, государство стремится найти в ней опору для проведения своей внутренней политики и сакрализации власти. Вопрос о военном духовенстве не является наивным и отдалённым, как считают некоторые военные эксперты. Учреждению института военного духовенства в Российской Армии и правоохранительных органах могут помешать не правовые препятствия, а банальное отсутствие выделяемых на военную реформу финансовых средств. Как известно, политические решения в России принимаются не на основе права, а исходя из сиюминутных прагматических интересов. В связи с этим приходится лишь уповать на изменение политической конъюнктуры, создание сильного гражданского общества и правового государства, чего невозможно ожидать при нынешнем режиме и правлении Владимира Путина.  

Проблемы и тенденции

72Необходимо отметить, что религиозная ксенофобия в военной среде стала явлением заурядным. Через несколько дней после подписания Совместного заявления между МО РФ и РПЦ на состоявшейся 10–11 марта 1994 года по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в Военной академии Генерального штаба ВС РФ конференции «Духовно-нравственные и православные традиции Русской армии» её участники в итоговом документе заявили «протест против возведения на Поклонной горе в Москве иноверческих и инославных храмов»40, приватизировав тем самым победу (а заодно и патриотизм) советского народа в Великой Отечественной войне. В выступлениях участников и материалах конференции отмечалось, что «проект возведения на Поклонной горе храмов чуть ли не всех религий: синагоги, мечети, костёла и т.д. означает новое попрание исторического прошлого русского народа и Русской Православной Церкви…»41. В обращении её участников «К воинам Российских Вооружённых сил» люди иного мировоззрения впервые публично были обвинены в «ложных идеалах», «лжехристианстве», «сектантстве» и т. п. «Нам не нужно выдумывать, как строить сегодня воспитательную работу в армии… — говорилось в Обращении. — У нас есть своё православное духовенство, свой, отечественный опыт духовного окормления воинов», который «поможет решить многие насущные проблемы, стоящие перед Вооружёнными силами и обществом в целом»42.  В армейской среде началось методичное формирование общественного мнения «православный — значит свой, патриот, инославный — значит чужой, агент вражеского влияния».

73Прошло 11 лет с той приснопамятной конференции. В воинских частях и военно-учебных заведениях построены сотни храмов, освящены тысячи военных объектов, во многих вузах читается курс «православной культуры», за возрождение Вооружённых сил и традиций христолюбивого воинства многие военачальники награждены высокими церковными наградами, а атеисты и инославные оказались в «гетто». Но возродились ли Вооружённые силы?..

74Системный кризис продолжает углубляться, военная реформа пробуксовывает, социальное положение военнослужащих сохраняется на низком уровне, дисциплина в армии падает, растёт количество преступлений. «Количество правонарушений, связанных с неуставными отношениями, растёт в пределах 25 процентов последние два года. И это в условиях, когда общая численность Вооружённых Сил и личного состава сокращается. Рост числа самоубийств43.

75Стремление командования решать воспитательные задачи, прежде всего, касающиеся морально-психологического обеспечения войск, в опоре на одну конфессию,  ведёт к разделению людей по мировоззренческому признаку. Религию стали использовать как партийность в качестве некого теста на благонадёжность и патриотизм по шкале «православный –инославный» («свой-чужой»). Это способствует созданию и закреплению в сознании военнослужащих образа врага. Военно-социологические исследования, проведённые в июле 2004 г. по всеармейской выборке показали неприязненное отношение военнослужащих к представителям иных религий и мировоззрений, этносов и национальностей. Так, неприязненное отношение к мусульманам высказали 22% респондентов, к атеистам – 9,6%, а к «сектантам» - около половины всех опрошенных (48,3%). Наиболее высокая степень неприязни отмечается в отношении чеченцев (38,4%), дагестанцев (32,3%), азербайджанцев (22,5%), армян (19%), грузин (18,2%), «кавказцев» в целом – 26,4%44.

76Анализируя почти пятнадцатилетний период военно-религиозных отношений, можно выделить следующие основные проблемы, признаки которых отмечались ещё на первом этапе сотрудничества: корпоративные интересы военно-религиозной бюрократии и тенденции клерикализации «силовых» институтов государства, противоречащих конституционным принципам светского государства; проблема межконфессиональных противоречий, нетерпимости и этнорелигиозной ксенофобии; проблема правового регулирования военно-религиозных отношений; крайне слабая научная разработанность проблематики свободы совести и отношений государства с религиозными объединениями; использование религии в военно-политических целях; стимулирование сепаратизма; противоречие между провозглашёнными идеальными целями сотрудничества и последствиями реальной практики; проблема компетентности кадров в области военно-религиозных отношений и др.

77Главным противоречием военно-религиозных отношений является противоречие между корпоративными, зачастую эгоистическими интересами силовых структур и РПЦ, с одной стороны, и конституционным принципом светскости государства, с другой. Всё это сказывается на науке, правоприменении и практике военно-религиозного взаимодействия, что на деле оборачивается «охотой на ведьм», борьбой с «сектантством», а попросту с инакомыслием. Русская православная церковь презентуется как единственная структура, исповедующая и формирующая у населения и воинов государственно-патриотическую идеологию. Инославие и иноверие представляются как угроза национальной безопасности и называются идеологическим оружием военного противника. Отсюда делается вывод, что с теми, кто не разделяет православную веру надо бороться. Такова примитивная схема патриотического и духовно-нравственного воспитания, проводимого с помощью РПЦ. Именно на этих средневековых взглядах и противопоставлениях, формируемых у воинов, командование надеется сплотить воинские коллективы. Однако ксенофобии могут «работать» лишь короткое время и только в тоталитарных обществах. Это прописные истины.  Опыт учит, что отсутствие толерантности негативно влияет на нравственный климат воинских коллективов. А в современных условиях (этнических войн, межнациональных и межрелигиозных военных конфликтов) это будет негативно сказываться на боеспособности войск. К сожалению этого не понимают военные управленцы. Также эта проблематика находится вне поля зрения и компетенции учёных высшей военной школы.

78Таким образом, военно-религиозные отношения (ВРО) в России характеризуется партнёрством особого рода: своеобразным «конкордатом», роль которого выполняют Соглашения о сотрудничестве между Русской православной церковью и «силовыми» министерствами (ведомствами). Попытки решить проблемы совершенствования воинского воспитания путем возврата к исторической «симфонии» государства и церкви положительных результатов не дают. Кроме того, воспитание военнослужащих преимущественно на основе того или иного вероучения несёт в себе потенциальную угрозу единству Вооружённых Сил, и как следствие их боеспособности. Ползучая клерикализация Российской Армии, наблюдаемая в 90-х гг. ХХ в..  сегодня перешла в циничную фазу.

79К современным тенденциям ВРО можно также отнести отчуждение неверующих, атеистов и представителей других конфессий от активного и сознательного участия в защите страны, военного строительства («Ваша армия православная, так пусть православные в ней и служат»); игнорирование законов глобализации, ставящих перед армиями новые задачи, ориентирующие на новое оружие, новые способы ведения войн и новое качество личного состава, что соответственно, предъявляет новые требования к военным кадрам. Вместо нацеленности на подготовку высококлассных военных специалистов информационного XXI века, она все ещё продолжает строиться на старых принципах господства единственной моноидеологии, рассчитанной на управление безликой «массовой армией» военнослужащих, лишённых мировоззренческой свободы. Роль такой идеологии отведена православию. В этих условиях происходит апелляция к старым мифам типа «Самодержавие. Православие. Народность», к церкви, как якобы «государствообразующей» силе, забыв при этом, что сама история уже отвергла монополию любой религиозной или партийно-идеологической доктрины.

80Если формирующееся гражданское общество движется по антиконституционному пути клерикализации  – то надвигающаяся угроза диктатуры не миф, а опасная реальность. Вместо того, чтобы эффективно бороться с бандформированиями, реальная внутренняя политика способствует ввязыванию в борьбу против так называемого «исламского фундаментализма», что вызвало в России волну исламофобии. С большой долей вероятности можно предположить, что повестку дня встанет вопрос ограничения гражданских свобод. Это особенно актуально в силу возможных народных волнений, когда на армию будут возложены полицейские функции, что уже было в октябре 1993 г. (расстрел Верховного Совета России) и в период проведения контр-террористической операции в Чеченской республике.

81Отношение Церкви по данным вопросам известно. В Обращении Патриарха Московского и всея Руси Алексия II «К православным юношам - призывникам 1995 года» чётко прозвучал тезис о необходимости борьбы не только с врагами внешними, но и с врагами внутренними45. Многочисленные факты благословения российских войск православными священнослужителями на «чеченскую войну», ставшие уже системой, благодаря использованию командованием духовенства РПЦ, с одной стороны, и объявление «боевиков» в средствах массовой информации «исламскими фундаменталистами», с другой, придает этому конфликту религиозный смысл (христианско-мусульманский конфликт). Необходимо отметить, что РПЦ немало потрудилось над приданием этой военной операции имиджа борьбы за православие.

82Правовой нигилизм в области военно-религиозных отношений, систематическое нарушение принципа свободы совести может привести к тяжелым последствиям как для армии и церкви, так и для всей страны. Причём церковь сама предлагает использовать себя в политических целях, несовместимых с демократизацией общественной жизни. Здесь всё сильнее слышны антидемократические голоса, её представители вступают в союз с националистически и шовинистически настроенными силами. Это создаёт реальную угрозу для узурпации власти правящей политической и экономической элитой и создания диктаторского военного режима с опорой на правое крыло церковной организации, придерживающегося феодально-монархических взглядов. Если это произойдёт, то дальнейший ход событий будет сопровождаться PR-кампанией в виде опоры на «гражданское общество», роль которого роль которого будут выполнять так называемые «традиционные конфессии»46, прежде всего РПЦ, и подконтрольные власти общественные объединения, получающие от нее значительные льготы и привилегии. В ближайшие годы следует ожидать более тесного сотрудничества Армии и Церкви, что безусловно принесёт немало проблем.

Top of page

Endnote

1 Указом Президента РФ от 11 марта 2003 г. Федеральная пограничная служба Российской Федерации (ФПС России) и Федеральное агентство правительственной связи и информации при Президенте РФ (ФАПСИ) преобразованы и вошли с состав Федеральной службы безопасности РФ (ФСБ России).
2 См.: Журнал заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 21 апреля 1994 г. № 27.
3 См.: Определение Архиерейского Собора Русской православной церкви «О взаимоотношениях церкви с государством и светским обществом на канонической территории Московского патриархата в настоящее время». // Архиерейский собор Русской православной церкви 29 ноября – 2 декабря 1994 года, Москва. Документы. – М.: Издательский дом «Хроника», 1994. С.24.
4 См.: Ислам в России: традиции и перспективы. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. М.: Министерство Российской Федерации по делам национальностей и федеративным отношениям, 1998. С. 16
5 См.: Тухтаметов К.А. О проблемах церковно-государственных отношений // Религиозно-этические аспекты воспитания военнослужащих: Материалы международного семинара, состоявшегося в МНЭПУ в июле 1997 г. – М.: Изд-во МНЭПУ, 1998. С. 71-72.
6 См.: Рябцев А.Ю.  О причинах возможных конфликтов на религиозной почве // Религиозно-этические аспекты воспитания военнослужащих: Материалы международного семинара, состоявшегося в МНЭПУ в июле 1997 г. – М.: Изд-во МНЭПУ, 1998. С. 69-70.
7 См.: Гайнутдин Равиль  Духовно-нравственный потенциал Ислама // Ислам в России: традиции и перспективы. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. М.: Министерство Российской Федерации по делам национальностей и федеративным отношениям, 1998. С. 61-72
8 Русской православной старообрядческой церковью и др.
9 Другие православные церкви иногда называют «альтернативным православием».
10 Информационное письмо в войска Главного управления воспитательной работы ВС РФ «Об активизации деятельности нетрадиционных религиозных движений и культов в районах дислокации (базирования) соединений и частей Вооружённых Сил Российской Федерации», М.: ГУВР ВС РФ, 1998; Религии и секты в современной России. Краткий справочник Штаба Сибирского военного округа. Новосибирск, 1997; Религия, свобода совести и пограничная служба. Справочное пособие Федеральной Пограничной службы РФ, М.: Граница, 2000., и др.
11 См.: Подберёзский И.В. Где кому молится? // Религия и право, 2000. № 6. С. 19.
12 См.: С.А.Бурьянов Сакрализация власти, нарушая права и свободы человека, угрожает конституционному строю Российской Федерации // Право и политика, 2000, № 9. с.139.
13 См.: Доклад епископа Саввы, председателя Отдела по взаимодействию с Вооружёнными Силами и правоохранительными учреждениями, на юбилейном Архиерейском соборе Русской православной церкви. Москва, 13-16 августа 2000 г. С.2. // Архив автора.
14 Федеральный закон «О статусе военнослужащих», статья 8; а также Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», статья 6.
15 Федеральный закон «О статусе военнослужащих», статья 8, п. 3
16 Федеральный закон «О статусе военнослужащих», статья 8 п. 2.
17 Федеральный закон «О статусе военнослужащих», статья 8 п.1.
18 Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», статья 3 п. 6.
19 Там же.
20 Государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2005 годы». М., 2001. Программа разработана Российским государственным военным историко-культурным центром при Правительстве Российской Федерации совместно с Министерством обороны РФ, другими заинтересованными министерствами и ведомствами (Прим. автора).
21 См.: Справка начальника Главного управления кадров и военного образования Министерства обороны Российской Федерации генерал-полковника Евгения Высоцкого «О соблюдении светского характера образования в военно-учебных заведениях» от 7 августа 1996 г. № 173/5/3/20471. (Архив автора). См. также: Мозговой С.А. Богословие или религиоведение: что ляжет в основу подготовки военных кадров?// Проблемы преподавания и современное состояние религиоведения в России. Материалы конференции. Москва, 2-3 декабря 1999. М.: Изд-во «Рудомино», 2000. С. 71.
22 См: Духовно-нравственные и православные традиции Российских военнослужащих и правоохранительных служб как важные составляющие воспитания и обучения личного состава органов внутренних дел // Духовность. Согласие. Правосознание. Рождественские чтения. М.: Академия МВД России, 1997. С. 21.
23 Примечание: В России термин «секта» носит ярко выраженный негативный смысл, с помощью которого религиозные объединения демонизируются, им незаслуженно придаётся криминальный характер.
24 Церковно-общественный вестник, 13.02.1997. с.2.
25 Отчёт о научно-исследовательской работе «Особенности влияния религии на ценностные ориентации военнослужащих» - М.: ЦВСППИ ВС РФ, 1993.
26 Докладная записка заместителя Министра обороны РФ генерал-полковника Валерия Миронова на имя Министра обороны РФ Павла Грачёва от 25 августа 1992 г. (Архив автора). См. Также: Сергей Мозговой Актуальные проблемы взаимоотношений Вооружённых Сил и религиозных организаций // Диа-Логос: Религия и общество, 2000. М.: культурно-просветительский центр «Духовная библиотека», 2001. С. 176.
27 Алексий II, Патриарх Московский и всея Руси. Быть полезным обществу. – Ориентир. 1994. .№ 6.- С.6.
28 См.: Книга правил Святых апостолов, Святых Соборов, Вселенских и Поместных и святых отцов. Свято-Троице Сергиева Лавра, 1992.
29 НВО
30 Смирнов Д. Опыт взаимодействия военной академии РВСН им. Петра Великого с Русской православной церковью в интересах духовно-нравственного воспитания слушателей и курсантов. Доклад.//Архив автора.
31 Указ. соч.
32 См.: Победа, победившая мир // Газета синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооружёнными Силами и правоохранительными учреждениями. – 2003. - № 11.
33 Смирнов Д. В российской армии должно быть духовенство. //Интер-факс, 16 мая 2005 г.
34 Суровцев А.И. Военное духовенство на марше // Независимая газета, 2 марта 2005 г.
35 Рябцев А.Ю. Политруки в рясах // Независимая газета, 2 марта 2005 г.
36 Здесь речь идёт не о пацифистах, а о тех протестантских вероисповеданиях и организациях, которые допускают возможность верующим брать в руки оружие и выполнять воинский долг.
37 См.: Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. М., 1998.
38 В настоящее время этот Центр стал научным подразделением Института комплексных социальных исследований РАН.
39 Эти распоряжения и поручения удалось с большими трудностями «спустить на торомзах»: автор этих строк, будучи ответственным в министерстве обороны за связи с религиозными объединениями подготовил за подписью начальника Генерального Штаба ВС РФ соответствующие ответы в Администрацию Президента РФ и Правительство РФ, в которых была обоснована невозможность осуществления этих инициатив ввиду их несоответствия Конституции России, светского характера государства и отсутствием достаточного количества верующих среди военнослужащих.
40 См.: Итоговый документ «Решение конференции «Духовно-нравственные и православные традиции Русской Армии». Газета «Православная Москва» № 5 (11), май 1994 г.
41 Газета «Православная Москва» № 5 (11), май 1994 г.
42 Газета «Православная Москва» № 5 (11), май 1994 г. (Документы конференции были направлены Президенту России Борису Ельцину).
43 См.: Соловьёв В. Верхушке Минобороны плевать на правосудие //Независимое военное обозрение, 27 мая-2 июня 2005 г.№ 19.
44 Материалы социологических исследований «Религия 2004», готовятся к изданию в сборнике «Военно-социологические исследования».
45 См.: «Красная звезда», 24 октября 1995 г.
46 К «традиционным» конфессиям российские чиновники и политики относят православие, ислам, иудаизм и буддизм. Причём не все организации (юрисдикции) этих исповеданий, а лишь те, что находятся в близких отношениях с властью.  
Top of page

References

Electronic reference

Sergey Mozgovoy, “Взаимоотношения Армии и Церкви в Российской Федерации”The Journal of Power Institutions in Post-Soviet Societies [Online], Issue 3 | 2005, Online since 03 October 2005, connection on 16 April 2024. URL: http://journals.openedition.org/pipss/390; DOI: https://doi.org/10.4000/pipss.390

Top of page

About the author

Sergey Mozgovoy

Senior staff scientist, Research Institute of Natural and Cultural Heritage D.S. Likhachiov

Top of page

Copyright

CC-BY-NC-ND-4.0

The text only may be used under licence CC BY-NC-ND 4.0. All other elements (illustrations, imported files) are “All rights reserved”, unless otherwise stated.

Top of page
Search OpenEdition Search

You will be redirected to OpenEdition Search