Navigation – Plan du site

AccueilThe Journal of Power Institutions...Issue 11“Security and Defense Reform in C...Военных силы Узбекистана спустя д...

“Security and Defense Reform in Central Asia” - Articles (3)

Военных силы Узбекистана спустя двадцать лет после обретения независимости

Uzbekistan’s Armed Forces, 20 Years after Independence
Фарход Толипов / Farkhod Tolipov

Résumé

This article examines institutional, legal and doctrinal aspects of the formation of the national security concept in Uzbekistan since 1991. It begins with the paradigm of the indivisibility of national and regional security and the provisions of the structural and functional analysis. The concept of national security institutions, which are defined as all the power ministries (Defense, Internal Affairs, National Security, Ministry of Emergency Situations, State Customs Committee), as well as the National Security Council under Uzbekistan president and the extent to which their activities to the interests and objectives of security, Ministry of Foreign Affairs and the Parliament of Uzbekistan.

Haut de page

Entrées d’index

Pays :

Central Asia

Champs de recherche :

Political Science
Haut de page

Texte intégral

1После обретения независимости страны постсоветского пространства среди множества новых проблем и задач, связанных с государствостроением и международными отношениями, встали перед беспрецедентной задачей создания новых, национальных систем безопасности. Для Республики Узбекистан эта задача оказалась сложной как с институциональной, так и политической точки зрения. Более того, она оказалась подверженной воздействию геополитических вызовов, а также связанной с региональными трансформационными процессами в Центральной Азии.

2В данной статье анализируются некоторые из институциональных, правовых и доктринальных аспектов формирования системы национальной безопасности Узбекистана после обретения им своей независимости. При этом необходимо исходить из парадигмы неделимости национальной и региональной безопасности и положений структурно-функционального анализа. В работе вводится понятие институты национальной безопасности, под которыми понимаются все силовые министерства (МО, МВД, СНБ, МЧС, ГТК), а также Совет национальной безопасности при президенте Узбекистана и, в той мере, в какой их деятельность касается интересов и задач безопасности, МИД и парламент Узбекистана.

Структура и полномочия органов безопасности

  • 1 Детальный анализ динамики военного сектора безопасности в Узбекистане и других странах ЦА можно най (...)

3Институциональные аспекты государственной политики в Узбекистане в сфере национальной безопасности на начальном этапе независимого развития были, в основном, связаны с двумя направлениями. Первое направление включает в себя создание соответствующей правовой базы системы национальной безопасности. Второе – создание новых и реформирование старых (советских) органов национальной безопасности.1

4В 1991 году было принято Положение «О Службе национальной безопасности Республики Узбекистан» (последующие изменения были приняты в 1995, 2002 и 2005гг.). В 1992 году был принят Закон Республики Узбекистан «Об обороне» (изменения были приняты в 2001, 2004 и 2006гг.). В 1995 году была принята Концепция национальной безопасности Республики Узбекистан. В 1992 Году принято Положение «О Министерстве внутренних дел Узбекистана» (последующие изменения приняты в 1994, 2002, 2006гг.). В 1995 году принята Военная доктрина Республики Узбекистан (вместо которой в 2000 Году была принята Оборонная доктрина).

5Вооруженные силы (ВС) Узбекистана, как и других стран Центральной Азии стали формироваться на основе того наследия, которое ему досталось после распада СССР и соответственно расформирования соединений и частей Советской Армии. ВС Узбекистана были созданы прежде всего на базе бывшего Туркестанского военного округа, которое было упразднено в 1992 году. Управление ТуркВО находилось в Ташкенте, поэтому стартовые условия Узбекистана, как в организационном, так и материально-техническом отношении были относительно благоприятными в регионе.

6В 2000 году был создан Объединенный штаб ВС в качестве единого командного органа по выработке и реализации решений в области вооруженной защиты суверенитета и территориальной целостности страны. Этот орган выполняет оперативно-стратегическое планирование и осуществляет боевое применение войск.

7В 1995 году была создана Академия ВС Узбекистана, которая предназначена для подготовки командного состава для всех силовых структур страны. Подготовка офицерских кадров также осуществляется Ташкентским высшим общевойсковым командным, Чирчикским высшим танковым командно-инженерным, Самаркандским высшим автомобильно-артиллерийским, Джизакским высшим авиационным военным училищами. Кроме того, действуют Академия МВД, Институт СНБ, Военное училище пограничных войск, Таможенный колледж, Высшая пожарно-техническая школа МВД. Часть военных кадров готовится на специализированных факультетах в гражданских вузах (военные медики, связисты, специалисты ПВО). На военных кафедрах гражданских вузов готовятся офицеры запаса.

8Бюджетные расходы на военные нужды в основном направлены на содержание армии, Военно-воздушных сил, милиции, сил СНБ и других институтов национальной безопасности, а также закупку новых и ремонт старых вооружений и военно-технического оборудования.

9Военный бюджет Узбекистана в 2007 году составил 902,4 миллиона долларов, что на сотню миллионов больше, чем в предыдущем. Узбекистан тратит на военные цели около пяти процентов своего ВВП, что в процентном отношении выше, чем во всех других странах постсоветского пространства.

10Необходимая институциональная база системы национальной безопасности в Узбекистане уже создана. Но это пока создает лишь статическую картину в этой сфере. Что же касается реального функционирования силовых структур в плане их потенциала, взаимодействия и соответствия современным вызовам национальной безопасности, то очевидно их статус, условно говоря, не симметричен относительно друг друга. Следует заметить, что с начала независимости институты национальной безопасности находятся в условиях постоянного реформирования. В силу новизны как самого факта независимости государства, так и задач, связанных с обеспечением национальной безопасности, эти институты нуждаются в непрерывной адаптации к новым условиям и повышения эффективности своей деятельности.

11В системе органов национальной безопасности Узбекистана преобладает СНБ. На ней и лежит основной груз ответственности за политику национальной безопасности. В конце 1990-х – начале 2000-х система СНБ, в том числе ее центральные органы, были в определенной мере реформированы. Структура Службы, ее функциональные задачи и т.п. были совершенствованы с учетом новых реалий 21века. Так, в частности, согласно законодательству Узбекистана, на СНБ возлагается координация и руководство деятельностью в области борьбы с терроризмом.

12Заметная роль в системе органов национальной безопасности принадлежит МВД. Деятельность этого министерства также была реформирована. Возможно, это второе по значимости военное ведомство в деле обеспечения национальной безопасности. Однако это сравнение достаточно условно. Более того, среди наблюдателей и аналитиков бытует представление о некотором соперничестве между СНБ и МВД. Так, в подавлении известного андижанского мятежа в мае 2005 года были задействованы в основном силы СНБ и МВД.

13Наконец, третьей важнейшей опорой системы национальной безопасности является Министерство обороны. В реализации ежедневной политики национальной безопасности МО выполняет преимущественно резервную роль, поскольку этот институт предназначен в основном для защиты страны от внешнего врага. В то же время подразделения МО были успешно использованы при ликвидации вторгшихся на территорию Узбекистана террористических групп в Сурхандарьинской области.

Ограниченная роль парламента

14Олий Мажлис (парламент) Узбекистана имеет свои полномочия, связанные с обороной и безопасностью. В структуре Олий Мажлиса имеется Комитет по делам обороны и безопасности, который отвечает за разработку проектов новых законов в области национальной безопасности. Однако несмотря на существующие права Олий Мажлиса, законодательная власть Узбекистана имеет ограниченное влияние на разработку политики государственной безопасности. В большинстве случаев парламент лишь подтверждает решения в сфере безопасности принятые президентом и членами СНБ.

15Согласно закону, парламент осуществляет парламентский контроль за реализацией законодательства по вопросам обороны, военного строительства и социально-правовой защиты военнослужащих и членов их семей; утверждает концепцию обороны, военную присягу, министра обороны, указы президента о мобилизации и демобилизации граждан, о введении военного положения, об объявлении состояния войны, о заключении мира; ратифицирует и денонсирует международные договоры по военным вопросам.

16Как и в парламентах других стран, депутаты Олий Мажлиса имеют право обращаться с депутатским запросом в различные органы государственной власти и управления. Направляя свои запросы, депутаты могут получать соответствующую информацию по военным вопросам.

17Вместе с тем, следует отметить, что принятие законодательных актов в области национальной безопасности – процесс, который можно охарактеризовать как president-centric, т.е. зависящий от воли и контроля со стороны президента и его аппарата, поскольку каждый проект закона проходит согласование в соответствующих подразделениях президентского аппарата. В этом смысле депутаты, которые призваны осуществлять парламентский контроль над военной сферой, сами находятся под президентским контролем. Именно поэтому Олий Мажлис не вполне свободен в осуществлении своей основной миссии.

Политическая оппозиция

18Оппозиционные силы не принимают участия в разработке политики безопасности страны. Оппозиция в Узбекистане, в определенном смысле, деградировала и находится преимущественно в латентном состоянии. Если и существуют в стране некоторые группы, претендующие на статус оппозиции, то они представляют собой, либо эмигрировавших за рубеж активистов бывших партий «Эрк» и «Бирлик», либо латентных и малоопытных группировок внутри страны. Так называемая оппозиция не организована в единое политическое движение и функционирует в большинстве случаев как правозащитное движение. Между тем на поверхности политического процесса создано то, что некоторые политологии стали называть имитационной демократией. Это в случае Узбекистана, в частности, означает искусственное культивирование лояльных власти политических партий, в том числе, так называемой оппозиционной партии.

Восприятие угроз безопасности

19Необходимо сравнить восприятие вызовов безопасности Узбекистана изнутри и извне страны. Взгляд извне зачастую таков, что угрозы выглядят преимущественно внутренними, во взгляде изнутри доминируют представления о внешнем происхождении угроз. Например, согласно международным экспертным оценкам, социально-экономическая ситуация в Узбекистане и его международное положение не благоприятны и потому уровень вызовов безопасности Узбекистана рассматривается как высокий.

20Так, по данным Всемирной продовольственной организации (Food and Agriculture Organization) в 2002-2004-е годы недоедали или питались неправильно (например, в их меню не входили мясо, молочные продукты, фрукты и пр.) в Казахстане - 6%, Кыргызстане – 4%, Таджикистане – 26%, Туркменистане – 7%, Узбекистане – 25%. Для сравнения, в Китае – 12%, в Индии – 20%, в США и на Кубе – менее 2.5%.2

21По рейтингу свободы слова, согласно оценкам организации Freedom House, Узбекистан оказался на 189-м месте из 195 стран мира. Для сравнения, Кыргызстан – на 147-м, Азербайджан и Россия – на 164-м, Казахстан и Таджикистан – на 166-м, Узбекистан – на 189-м, Туркменистан – на 191-м.3 Таким образом, взгляд извне Узбекистана создает достаточно тревожную картину в этой стране.

22Однако, согласно внутренней официальной риторике и пропаганде, как социально-экономическое, так и международное положение страны считаются вполне благоприятными, а внешние угрозы якобы становятся главным препятствием для успешного продолжения реформ. Например, одним из главных угроз национальной безопасности считается терроризм, религиозный экстремизм, особенно нестабильная и опасная ситуация в соседнем Афганистане. К числу внешних угроз безопасности Узбекистана, как было сказано выше, недавно была причислена вероятность провоцирования извне так называемой «цветной революции».

23Отмечая контрастирующие друг с другом восприятия вызовов безопасности Узбекистана извне и изнутри страны, мы вправе задаться вопросом о более точных методах изучения секьюритологической ситуации, в которой находится Узбекистан. В связи с этим, возникает вопрос о том, насколько обрабатывается информация об угрозах в соответствующих институтах национальной безопасности, включая аналитические учреждения, обслуживающие эти ведомства. Личный опыт общения с аналитиками из различных госструктур и аналитических центров позволяет автору данной статьи утверждать, что они в настоящее время испытывают острый дефицит научной и методологической базы исследования. Необходимость применения современных методов сбора, обработки, классификации информации, разработки правильных стратегических решений, мониторинга проводимой политики безопасности резко контрастирует с низким уровнем профессиональной подготовки экспертного сообщества. Об этом косвенно свидетельствует, например, изолированность ведомственных аналитиков друг от друга, их неучастие (или редкое участие) в различных научных конференциях и семинарах.

24Одной из наиболее серьезных проблем аналитической работы, проводимой в аналитических подразделениях органов НБ, является их чрезмерная ангажированность с властью и такое явление, как самоцензура, приводящая, в свою очередь, к безответственности и стремлению к формальной отчетности ведомственных аналитиков.

25Тем не менее, благодаря пополнению их рядов выпускниками университетов, а также прохождению стажировок за рубежом представителей силовых структур, в том числе благодаря различным грантам и тренинговым программам, предоставляемым зарубежными фондами, аналитические подразделения институтов безопасности Узбекистана постепенно повышают свой уровень профессионализма.

26При этом, внутренняя и внешняя безопасность рассматривается правительством Узбекистана раздельно, однако эти две сферы часто переплетаются. Несмотря на очевидную разницу этих двух сфер безопасности, собственно восприятие угроз привело к функциональной конфузии внутренней и внешней подсистем системы безопасности. Нынешние опасения так называемых «цветных революций» демонстрируют эту ситуацию. В восприятии властей внутренний подрывной (революционный) элемент возникает из-за подрывной деятельности иностранных спецслужб и международных организаций, что и приводит к интерпретации внутренней угрозы (если это называть угрозой) как внешней и наоборот.

Ислам как национальная угроза

27Политический ислам и политизированные исламские движения воспринимаются правящим режимом Узбекистана как национальная угроза по нескольким причинам. В данном случае разумно говорить не о политическом Исламе, а об исламском экстремизме и радикализме, которые мы можем, условно, обозначить как исламизм. Именно экстремистское и радикальное течение в Исламе бросает вызов национальной безопасности. Вместе с тем, следует заметить, что этот тип вызова не оставался неизменным со времени его появления. В 1990-е годы исламистская угроза в Узбекистане была достаточно остра. На территории страны, в основном в Ферганской долине появились экстремистские и радикальные организации, которые призывали к созданию Халифата. Они встали на путь вооруженной борьбы с использованием террористических методов. Так, с 1999 по 2005 годы произошел ряд террористических атак Исламского Движения Узбекистан (ИДУ) на отдельные города и пункты страны.

28Наряду с ИДУ в регионе действует другая организация – партия Хизбут-Тахрир. Если первая провозгласила вооруженную борьбу против политического строя в Узбекистане, то вторая – путь пропаганды и идеологической борьбы. Однако несмотря на «мирный» путь борьбы, идеология Хизбут-Тахрир основана на экстремистском толковании Ислама. Так, в частности, партия Хизбут-Тахрир оправдывает метод самоубийств (так называемых «шахидов») как средства борьбы против «врагов Ислама».

  • 4 Напомним, что до недавнего времени деятельность ХТ в Центральной Азии оставалась не запрещенной тол (...)

29В настоящее время исламизм перешел из разряда основной угрозы национальной безопасности Узбекистана на уровень (или на два уровня) ниже. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что ИДУ на сегодняшний день достаточно ослабла благодаря антитеррористической операции в Афганистане, а его остатки воюют в районе Кашмира в рядах боевиков на территории Пакистана. А ХТ после установления запрета на ее деятельность в Кыргызстане полностью оказалась на нелегальном положении в регионе.4 Эти аргументы говорят в пользу снижения уровня угрозы со стороны исламизма. Однако в силовых структурах, прежде всего, этот тип вызова расценивается как один из наиболее острых.

Проблема коррупции

30Проблемой, которая приобрела сегодня опасные масштабы в стране, является коррупция. Она проникла практически во все сферы жизнедеятельности общества и государства. По международным оценкам, Узбекистан относится к числу наиболее коррумпированных стран мира.

31Даже у подрастающего поколения все более укореняется представление о том, что всего можно достичь при помощи денег, взяток, подарков, «откатов» и т.п. Например, суровые ограничения внешней торговли привели к огромному росту контрабанды и коррупции на границах, серьезно подорвали развитие малого бизнеса. А в высших учебных учреждениях Узбекистан частыми стали коррупционные скандалы, взяточничество приобрело в некоторых местах даже не скрытый, а вполне открытый характер.

32Узбекистан также отстает и по качеству государственного управления. Всемирный Банк опубликовал доклад о качестве государственного управления в государствах мира. Оценивалась ситуация в 212 странах и территориях, в том числе и в государствах бывшего СССР. Доклад называется «Качество Управления Имеет Значение: Показатели Эффективности Государственного Управления в Странах Мира за 1996–2006 Годы» (Governance Matters, 2007: Worldwide Governance Indicators 1996-2006). Рейтинг составлен на основе данных из 33 разных источников, отражающих мнения тысяч экспертов бизнес-структур, неправительственных и государственных организаций. Оценка производилась по шести критериям:

  • 1. Учет мнения населения и подотчетность государственных органов (в какой степени граждане страны имеют возможность выбирать правительство, оценка уровней свободы слова, свободы объединений и пр.).

  • 2. Политическая стабильность и отсутствие насилия (вероятность дестабилизации и свержения правительства неконституционными методами или с применением насилия).

  • 3. Эффективность работы правительства (качество государственных услуг, качество работы госслужащих, степень независимости государственных служащих от политического давления, качество разработки и реализации политики и пр.)

  • 4. Качество законодательства (способность правительства формулировать и реализовывать рациональную политику и правовые акты, которые допускают развитие частного сектора и способствуют его развитию).

  • 5. Верховенство закона (степень уверенности различных субъектов в установленных обществом нормах, а также соблюдения ими этих норм, в частности, эффективности принудительного исполнения договоров, работы полиции, судов, уровня преступности и пр.).

  • 6. Борьба с коррупцией (использование государственной власти в корыстных целях).

33Наивысшие оценки по всем показателям получили Финляндия, Исландия, Новая Зеландия, Норвегия и Швейцария. Безусловными аутсайдерами признаны Конго, Ирак, Мьянма (Бирма) и Сомали. К этим странам вплотную приблизились Узбекистан (за "Эффективность работы правительства" и "Борьбу с коррупцией") и Туркменистан.5

  • 6 Morozova, I. Some Features of Central Eurasian Corruption in the Era of Globalization. In Caucasus (...)
  • 7 Там же, с.155.

34Наблюдения экспертов, опыт деловых людей и иностранных инвесторов показывают, что проблема коррупции существует не только на высшем, правительственном уровне, но и на всех уровнях общества.6 Распад СССР с ее системой жизнеобеспечения, последовавший затем экономический кризис, низкий уровень жизни, а также возрождение архаических и традиционных элементов в обществе привели к криминализации сознания.7

35Однако, в силовых структурах, прежде всего в МВД, этот тип вызова не включен в разряд наиболее острых, судя по факту замалчивания этой проблемы и отсутствия открытых судебных процессов над коррупционерами.

Интересы, влияние и взаимодействие органов безопасности с общественными организациями

36Силовые министерства, помимо непосредственных задач, связанных с безопасностью страны, участвуют также в реализации внешней политики государства. Они имеют в своей структуре подразделения, занимающиеся международными контактами. Как говорилось выше, руководители силовых министерств, будучи членами Совета национальной безопасности при президенте Узбекистана, участвуют в обсуждении стратегических вопросов внешней политики государства. Они обеспечивают руководство государства оперативной и аналитической информацией, касающейся сферы их деятельности, а также могут предлагать определенные решения относительно внешней политики. Вместе с тем, следует отметить, на выработку внешнеполитических решений оказывают наибольшее влияние МИД и СНБ.

37Косвенно, влияние этих структур на формулирование внешней политики ощущается в том, большая часть руководства этих органов имеет советский опыт, русифицирована по своей культуре и образу мышления и сохраняет связи с коллегами из России. Видимо, это обстоятельство все еще остается важным фактором их политической ориентации.

38Руководители силовых структур практически находятся в тени президентской власти и не комментируют события в обществе. Это не означает отсутствие у них своей политической позиции, а лишь свидетельствует об их чрезмерной несамостоятельности и исполнительской ограниченности. Последняя означает, что их деятельность сведена фактически к исполнению директив, спущенных им сверху. Заметим, например, во время андижанских событий в мае 2005 года или террористических атак в 1999-2000 годах главным официальным комментатором этих событий был исключительно сам президент страны.

39Всякое возможное публичное выступление руководителей силовых структур (заявление, доклад, интервью и т.п.) обязательно согласовывается на самом высоком уровне.

Восприятие общества

40В Узбекистане действует система, при которой лицам, не прошедшим армейскую службу, не разрешается служба в госструктурах, что значительно усиливает привлекательность военной службы среди молодежи. Для прошедших службу в армии введены значительные льготы при поступлении в высшие учебные учреждения республики, а именно: этим абитуриентам к вступительным экзаменационным балам добавляются 50 баллов.

41В зависимости от категории граждан, общее отношение к военной службе у простых людей складывается из непростого переплетения четырех отношений и представлений о военных: с одной стороны – меркантильное, с другой – карьерное, с третьей – отчужденное, с четвертой – патриотическое. Те, кто идет на профессиональную военную службу, руководствуются зачастую карьерными и меркантильными соображениями, поскольку уровень зарплаты в военных ведомствах значительно выше и имеются больше возможностей для карьерного роста, чем на гражданской службе. Разумеется, к военной службе граждане относятся как почетной профессии, но в то же время все больше укореняется и представление о военных, особенно сотрудниках ГАИ и МВД, прокуратуры, как коррумпированных людях, постоянно злоупотребляющих своей властью.

  • 8 Лагунина И. «Другое лицо президента Каримова. Признания бывшего сотрудника спецслужб». – Источник: (...)

42Вместе с тем, следует заметить, что в обществе бытует мнение, что силовики являются барьером для демократического развития страны и остаются защитниками существующего режима. Справедливости ради, следует признать, что такое представление о силовиках зачастую оправдано. Недавний скандал с бежавшим из страны майором СНБ Икрамом Якубовым довольно красноречив, в этом отношении, несмотря на некоторую противоречивость его обвинений в адрес властей. В своем интервью Радио «Свобода» он признался: «Когда я работал в правительстве Каримова, я видел много беззакония, много жутких вещей, чудовищных вещей: как они шили обвинения против людей, как они убивали и уничтожали людей, простых людей, простых мусульман, как они создавали страх у населения».8

Ограниченная роль СМИ

43Средства массовой информации (СМИ) освещают военные темы преимущественно в пропагандистском духе. В Узбекистане издается газеты «Ватанпарвар», «На посту», специализирующаяся на военной тематике. В них публикуются статьи, посвященные военным реформам, примерам из жизни и службы военных в духе советских пропагандистских сообщений. Эти издания нельзя назвать независимыми, поэтому в них практически не освещаются острые проблемы военной сферы. Так, например, в военной прессе, невозможно было найти материалов, посвященных отношениям Узбекистана с НАТО или недавнему взрыву на военном складе в июле 2008 года.

44Журналист или исследователь, работающий с вопросами безопасности, может столкнуться с такими проблемами, как закрытость ведомств, некомпетентность чиновников и пережитки советского менталитета.

Международное сотрудничество

45С соседними странами Узбекистан сотрудничает в экономической, экологической, культурной, транспортной, энергетической, научной сферах, а также в сфере региональной безопасности. Но это сотрудничество носит преимущественно двусторонний характер. Несмотря на интеграционную заявку в самом начале независимости, эффективная региональная структура не была воплощена в реальность; точнее она была создана и просуществовала под разными названиями, вплоть до Организации Центрально-Азиатского Сотрудничества (ОЦАС), но в октябре 2005 года она была объединена с Евроазиатским Экономическим Сообществом (ЕврАзЭС) и, таким образом, прекратила свое существование.

46Во-первых, Центральная Азия в полной мере претендует на определение региона. Это географическое пространство выделено как естественными границами, определяемыми топографическими параметрами, так и историко-культурными процессами, присущими странам региона. Даже в бытность советского государства это пространство особо обозначалось как «Средняя Азия и Казахстан». Не случайно после распада этого государства и образования на его месте СНГ одновременно было создано Содружество Центрально-Азиатских стран.

47Во-вторых, все пять стран региона испытывают целый набор общих вызовов и угроз их безопасности. Все внерегиональные страны, будь то Россия, Кавказ или Китай, испытывают вызовы и угрозы из этого набора лишь как вторичные объекты их распространения. Другими словами, Центрально-азиатские страны первыми и одновременно подвержены таким вышеперечисленным вызовам и угрозам, как:

  • война в Афганистане и нестабильность в Таджикистане;

  • попытки использования территории стран региона в качестве транзитной для организации и осуществления контрабанды наркотиков и оружия;

  • распространение идеологии религиозного экстремизма и терроризма;

  • высыхание Аральского моря, природные и техногенные экологические проблемы в районах Семипалатинска, Майлуу Суу, острова Возрождения, Сарезского озера и др.;

  • большая вероятность роста незаконной миграции и неконтролируемых потоков беженцев как из зон экологического бедствия, так и из зон конфликтов;

  • деструктивное воздействие как бывших, так и новой «Большой игры», а также некоторых заинтересованных геополитических и криминальных сил на региональную стабильность, попытки разжигания межнациональной и межгосударственной напряженности, недоверия и конфликтов;

  • неурегулированность вопросов, связанных с делимитацией межгосударственных границ, распределением и использованием водных ресурсов;

  • наметившаяся конкуренция за привлечение иностранных инвестиций;

  • социально-экономическое положение в странах региона, требующее совместных мер, направленных на преодоление отсталости, бедности, безработицы и обеспечение устойчивого развития, а также единого пакета мер в рамках международной помощи, наподобие «Плана Маршалла» для послевоенной Европы;

  • информационное соперничество между Центрально-азиатскими странами, выражающееся в негативном отражении в их средствах массовой информации действий друг друга на региональной и международной арене, подчас огульном обвинении друг друга в различных недружелюбных поползновениях.

48В-третьих, в Центральной Азии трудно заметить, где проходит грань между национальным и региональным. Именно на примере Центральной Азии мы можем наблюдать абсолютную востребованность, актуальность и действительность принципа неделимости безопасности. Другими словами, вся Центральная Азия представляет собой полноценный и самостоятельный «комплекс безопасности», если использовать термин Б. Бузана.

49Исходя из такого видения Центрально-азиатского регионализма, нетрудно придти к выводу о необходимости и возможности создания рассматриваемыми странами своей региональной системы коллективной безопасности. Более того, такая система была бы объективно в интересах мировых держав, прежде всего традиционных соперников в «Большой игре» – США и РФ.

50Более того, вряд ли будет целесообразным и эффективным, если на общие вызовы и угрозы региональной безопасности пять Центрально-азиатских государств дадут пять различных ответов. В последнем случае эти государства получат вместо укрепления своей безопасности лишь так называемую дилемму безопасности – следствие взаимного недоверия, подозрительности, автаркии и, если угодно, неуместного эгоизма. А гонка вооружений – естественный продукт дилеммы безопасности. Поэтому эти государства вряд ли должны ограничиваться лишь своими национальными системами безопасности.

  • 9 Бурнашев Р., Черных И. Безопасность в Центральной Азии: методологические рамки анализа. – Алматы: К (...)

51Понимание необходимости скоординированной политики между центрально-азиатскими странами в области региональной безопасности, безусловно, существует. Так, например, действия незаконных вооруженных формирований на границах между Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном в 1999-2000 годах (известные Баткенские события») подтолкнули эти страны к активизации военного сотрудничества. В апреле 2000 года в Ташкенте между Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном был заключен Договор «О совместных действиях по борьбе с терроризмом, политическим и религиозным экстремизмом, транснациональной организованной преступностью и иными угрозами стабильности и безопасности». Подписано также соглашение о военно-техническом сотрудничестве трех государств на основе которого созданы Совет министров обороны и Комитет начальников главных штабов.9 В целях проведения антитеррористической операции эти страны создали тогда совместный штаб, который разрабатывал и координировал действия соответствующих подразделений.

  • 10 См. Бондарец Л. Военно-политический аспект интеграции в Центральной Азии // «Проекты сотрудничества (...)

52Вместе с тем, следует заметить, что сотрудничество в данной сфере ограничено объективными обстоятельствами, главным образом, связанными с тем, что все страны ЦА сами во многом остаются зависимыми от внешней военной и военно-технической помощи. Интеграция в военной сфере в региональном масштабе сдерживалась по ряду причин. К ним, в частности, можно отнести нежелание стран региона попадать в сильную зависимость от России или Китая, которые могли выступить в роли интеграторов этих стран под своей эгидой; отсутствие реальной и крупной внешней угрозы; отсутствие экономической подоплеки для военно-политической интеграции, т.е. необходимости в коллективной защите общих экономических интересов.10

53Как видим, региональные процессы, включая сотрудничество в сфере безопасности, испытывают воздействие как центробежных, так и центростремительных сил.

Отношения с Россией

  • 11 Об этом, в частности, см.: Парамонов В., Столповский О. Двустороннее сотрудничество России и Узбеки (...)

54Надо отметить, что узбекско-российское сотрудничество в военной сфере было подвержено различным флуктуациям. Увеличение и уменьшение масштабов этого сотрудничества было связано во многом с геополитическими процессами в регионе, а также собственно особенностями центрально-азиатской «стратегии» (точнее, отсутствием таковой) ельцинской России.11

55Прежде всего, следует отметить, что сотрудничество Узбекистана с Россией в области безопасности за весь прошедший период с момента независимости включало следующие направления:

  • военно-техническое сотрудничество

  • участие в ДКБ/ОДКБ

  • объединенная система ПВО

  • проведение совместных учений и тренировок

  • миротворческие силы СНГ в Таджикистане

  • охрана границ

  • использование военных объектов

  • подготовка военных кадров в военно-учебных учреждениях РФ

  • Договор о стратегическом партнерстве и Договор о союзнических отношениях

  • совместный выпуск военно-транспортных самолетов Ил-76 на Ташкентском авиационном производственном объединении им. Чкалова

  • сотрудничество в области освоения космического пространства.

  • 12  Парамонов В., Столповский О. «Двустороннее сотрудничество России и Узбекистана в военной сфере». – (...)

56Например, начиная с 1992 года, в военных ВУЗах и специализированных заведениях РФ подготовлено более 250 узбекских офицеров. По сравнению с другими государствами ЦА, такое незначительное количество объясняется тем, что Узбекистан сам располагает многочисленной сетью военно-учебных заведений, в том числе двумя академиями (ВС и МВД), а также частично готовит офицеров по отдельным специальностям в странах дальнего зарубежья. (Для сравнения: в высших учебных заведениях Министерства обороны и других силовых структур России прошли обучение более 2,5 тысяч граждан Казахстана, около 1 тысячи граждан Кыргызстана, более 500 граждан Таджикистана.) Однако с 2005 года отмечается тенденция увеличения отправки узбекских военнослужащих в российские военные ВУЗы.12

57Отношения стратегического партнерства между Узбекистаном и Российской Федерацией были установлены в июне 2004 года во время визита президента России В. Путина в Ташкент. Тогда был подписан Договор о стратегическом партнерстве. Этот договор предусматривает, в частности, следующее:

58Стороны координируют усилия, направленные на создание прочной и эффективной системы региональной безопасности в Центральной Азии. В этих целях они образуют как на постоянной основе, так и по мере необходимости двусторонние консультационные механизмы по линии Советов безопасности, министерств иностранных дел и других заинтересованных министерств и ведомств (Статья 3).

59Стороны в случае возникновения ситуации, способной негативно отразиться на обоюдных интересах безопасности или интересах безопасности одной из них, по взаимному согласию приводят в действие соответствующий механизм консультаций для согласования позиций и координации практических мер по урегулированию такой ситуации (Статья 4).

60Стороны осуществляют военное и военно-техническое сотрудничество на основе соответствующих соглашений. Приоритетными направлениями этого сотрудничества являются:

61поставки из Российской Федерации в Республику Узбекистан продукции военного назначения;

62поддержание в исправном состоянии и модернизация имеющейся в Республике Узбекистан военной техники, включая средства военно-воздушных сил и противовоздушной обороны, в том числе с использованием существующей на территории Республики Узбекистан производственно-технической базы;

63подготовка в военных учебных заведениях Российской Федерации офицерских кадров для Вооруженных Сил Республики Узбекистан;

64проведение совместных мероприятий боевой подготовки вооруженных сил Республики Узбекистан и Российской Федерации, а также участие в проводимых Сторонами мероприятиях по данной тематике;

65сотрудничество в осуществлении межгосударственных космических программ исследования Земли и космического пространства с использованием имеющейся на территории Республики Узбекистан инфраструктуры.

66Вопрос об исключительных правах на созданные в процессе двустороннего военно-технического сотрудничества результаты интеллектуальной деятельности регламентируется путем заключения соответствующего межправительственного соглашения (Статья 7).

  • 13  Газета "Народное слово" // http://www.narodnoeslovo.uz/, 23/06/2004.

67В целях обеспечения безопасности, поддержания мира и стабильности Стороны в необходимых случаях предоставляют друг другу на основе отдельных соглашений право использования военных объектов, находящихся на их территории (Статья 8).13

68Что же касается Договора о союзнических отношениях, то, по большому счету он в сравнении с предыдущим Договором о стратегическом партнерстве, фактически написан только ради одной новой статьи. Эта новая статья гласит: «В случае совершения против одной из Сторон акта агрессии со стороны какого-либо государства или группы государств, это будет рассматриваться как акт агрессии против обеих сторон…». Однако это признак блокового характера отношений. Поэтому, с учетом отсутствия внешнего общего врага, а также внеблокового принципа внешней политики Узбекистана, установление союзнических отношений выглядит пока как еще один геополитический казус.

  • 14 «Узбекистан, странный и очень нужный». / Еженедельник «Военно-промышленный курьер» (Россия), № 36, (...)

69В сентябре 2008 года по итогам визита в Узбекистан российской правительственной делегации во главе с премьер-министром РФ Владимиром Путиным и его переговоров с президентом Узбекистана Каримовым, стороны заявили о намерении и в дальнейшем развивать военно-техническое сотрудничество, в частности за счет расширения поставок для ВС Узбекистана новейших систем вооружений и интенсификации кооперации в других высокотехнологичных областях.14

70Необходимо отметить, что преобразование системы органов безопасности в России пока не стало положительным примером и возможной моделью для реформирования для Узбекистана. Система безопасности РФ адаптирована к державному международному статусу и глобальным целям российского государства, а также к особой структурированности территории страны. Все эти особенности являются во многом уникальными для России. События на Южном Кавказе и война между Россией и Грузией в августе 2008 года являются подтверждением данного тезиса. Кроме того, Россия является ядерной державой, а Узбекистан вместе с другими странами региона является частью Зоны свободной от ядерного оружия.

Шанхайская организация сотрудничества

  • 15  See for details: Tolipov, F. Multilateralism, Bilateralism and Unilateralism in Fighting Terrorism (...)

71Основанная в 2001 году организация Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) выступает за коллективные усилия в борьбе с терроризмом и сепаратизмом. Начиная с 2003 года, ШОС проводит регулярные антитеррористические учения с участием стран-членов организации. Несмотря на то, что члены ШОС постоянно заявляют, что эта организация не является военным блоком, она все же периодически проявляет некоторые признаки прото-альянса, причем в основном провайдера безопасности для Центральной Азии. В качестве средств для выполнения такой роли в будущем многие наблюдатели указывают на Конвенцию ШОС о борьбе с терроризмом, религиозным экстремизмом и сепаратизмом, принятую в 2001 году, и Региональный Антитеррористический Центр (РАТЦ), созданный в 2002 году. В то же время можно заметить интересное явление на пространстве ШОС – наложение многосторонних, двусторонних и односторонних форматов и механизмов борьбы с терроризмом и вообще решения проблем безопасности.15

  • 16  http://www.centrasia.ru/, 16/06/2006.

72В августе 2003 года в КНР состоялись антитеррористические учения стран ШОС. На своем саммите 15 июня 2006 года члены ШОС приняли Декларацию, в которой они заявили, что Организация обладает потенциалом для того, чтобы играть самостоятельную роль в поддержании стабильности и безопасности в зоне своей ответственности. В случае возникновения чрезвычайных событий, ставящих под угрозу мир, стабильность и безопасность в регионе, государства-члены ШОС будут незамедлительно вступать в контакт и проводить консультации относительно оперативного совместного реагирования с тем, чтобы в максимальной степени защитить интересы Организации и государств-членов. Будет также изучен вопрос о возможности создания в рамках ШОС механизма предотвращения региональных конфликтов.16 А накануне саммита в августе 2007 года прошли военные учения ШОС на территории РФ.

73ШОС на сегодняшний день не в состоянии играть роль восточной НАТО. Анализ вызовов безопасности Центральной Азии, «технических» и геополитических аспектов милитаризации этой организации показывает, что она вряд ли трансформируется в реальный военно-политических блок в ближайшей перспективе по крайней мере по четырем причинам. Во-первых, военные стандарты двух главных опор ШОС – России и Китая – различны, и все члены организации будут испытывать проблему взаимной совместимости. Во-вторых, статус восточной НАТО будет требовать огромных финансовых, технических, организационных и других ресурсов, которых в настоящее время серьезно недостает Организации. В-третьих, все государства-члены ШОС, за исключением Китая, участвуют в программе НАТО «ПРМ» и вряд ли откажутся от растущего партнерства с НАТО. Наконец, отношения в рамках военного альянса потребуют, помимо прочего, общую военно-ядерную политику как в НАТО. Однако пять центрально-азиатских стран в 1997 году провозгласили свой регион Зоной свободной от ядерного оружия. Трудно представить, что они пожертвуют этим статусом ради России или Китая.

74В общем, чтобы действовать как НАТО ШОС испытывает серьезный дефицит того, что делает НАТО действительным альянсом, а именно: единство ценностей, близость политических систем, геополитическая симметрия композиции, общее представление о вызовах безопасности и стратегическая организованность.

75Что же касается сотрудничества Узбекистана в рамках ШОС, то следует отметить, что участие в этой организации в основном артикулировано для этой страны в сфере экономических проектов, транспортных коммуникаций, энергетики, культуры. А военное сотрудничество в рамках ШОС для Узбекистана остается пока номинальным. Узбекистан воздерживается от активного участия в военных учениях и иных формах военного сотрудничества.

Китай, Турция и Иран

  • 17  Burghart, D. “In the Tracks of Tamerlane: Central Asia’s Path to the 21st Century” (Washington, D. (...)

76Что касается американского направления сотрудничества Узбекистана в сфере безопасности, то особо следует отметить установление отношений стратегического партнерства между РУз и США в марте 2002 года. Между тем, установлению стратегического партнерства предшествовали ряд усилий, заложивших его основу. Программа военных продаж и содействия США, Международная программа военного образования и подготовки (IMET), Программа НАТО «Партнерство ради мира», курсы по изучению проблем безопасности, предложенные Центром им. Дж. Маршалла, создание Центрально-азиатского миротворческого батальона (Центразбат) – это лишь некоторые примеры, так сказать, хорошего старта. Как заметил один аналитик, «несмотря на то, что все эти и другие программы подразумевали специфические цели, кумулятивный эффект был в том, что были установлены отношения и процедуры для работы с этими странами, а также созданы военные кадры в каждой из этих стран, которые имеют опыт работы с военными США… Эти усилия облегчили установление военного присутствия США в Центральной Азии после того, как это стало необходимым в борьбе с терроризмом».17

77Как логическое продолжение всех этих мероприятий стратегическое партнерство с Узбекистаном привело военный контингент на узбекскую землю. Размещение этого контингента в г. Ханабад на юге страны не приняло форму полноценной военной базы, но явилось важной составляющей международной антитеррористической коалиции в сфере оказания гуманитарной помощи Афганистану. Это специфическое партнерство, следует отметить, – новый феномен не только для США в их отношениях со странами зоны традиционного российского влияния, но и в смысле формирующегося нового мирового порядка. Поэтому оно будет вызывать определенные международные и геополитические импликации.

78После начала операции в Афганистане официальные представители США начали консультации с узбекистанским руководством по проблемам региональной безопасности и борьбы с международным терроризмом, а также по ситуации в Афганистане. В этом ряду следует отметить сотрудничество между Узбекистаном и США в области нераспространения оружия массового поражения (ОМП). Несмотря на провозглашение в мае 1997г. Зоны свободной от ядерного оружия в Центральной Азии, регион ЦА сильно уязвим для распространения ОМП. В этом контексте программа «Совместное ограничение угроз», которая была принята Сенатом и реализована Министерством обороны США в 1993 году, явилась важным направлением начинающегося узбекско-американского стратегического партнерства. Эта программа была направлена на разработку совместных мероприятий в области угроз региональной безопасности, в особенности угрозы распространения ОМП. В частности, в конце 2001 года при финансовом и техническом содействии Соединенных Штатов началась ликвидация остатков полигона на острове Возрождение в Аральском море, где в советское время испытывалось бактериологическое оружие.

  • 18 См. Бурнашев Р., Черных И. Безопасность в Центральной Азии: методологические рамки анализа. – Алмат (...)
  • 19 Независимая газета, 10 октября, 2001.

79Говоря о практических результатах военно-политического и военно-технического сотрудничества между Узбекистаном и США, то можно привести еще и такой пример: для укрепления подразделений спецназа США поставили в Узбекистан партию бронированных «Хаммеров», которые хорошо зарекомендовали себя при проведении антитеррористической операции против боевиков так называемого Исламского Движения Узбекистана (ИДУ). В 2004г. Минобороны США приняло решение о предоставлении Узбекистану 21 млн. долл. США также оказали содействие узбекским военнослужащим и пограничникам в приобретении военного снаряжения: шлемов, бронежилетов, джипов, приборов ночного видения, средств связи, противотанковых ракет и детекторов радиации. Была создана группа по военно-техническому сотрудничеству.18 Более того, сообщалось, что в обмен на американское военное присутствие в Узбекистане США выразили готовность предоставить Ташкенту финансовую помощь и инвестиции, которые оценивались в 8 млрд. долл.19

Потребность в реформировании

80Парламент ныне играет номинальную роль в контрольном механизме государства в отношении институтов безопасности. Поэтому, в целом, проблема ‘governance’ является для Узбекистана одной из наиболее острых. Она, соответственно, находит свое отражение и в системе национальной безопасности, что касается стратегического планирования, управления институтами и политикой безопасности, а также гражданского контроля. Часто говорят о формальных и неформальных механизмах контроля, однако касательно Узбекистана можно скорее говорить о формальных и неформальных механизмах, имея ввиду упоминавшееся выше качество политической системы – president-centric.

81Поэтому институциональные, доктринальные и политические аспекты функционирования системы национальной безопасности Узбекистана – фактически, три основы этой системы – все нуждаются в реформировании.

НАТО: «Партнерство ради мира»

82Сотрудничество Узбекистана с НАТО с середины 1990-х годов до момента ухудшения его отношений с США и ЕС были очень позитивными и достаточно эффективными. Узбекистан стал участником Программы НАТО «Партнерство ради мира» (ПРМ) и принял в ней активное участие.

83За время сотрудничества в рамках ПРМ НАТО или в рамках многостороннего сотрудничества был проведен ряд учений: «Кооператив Оспрей-96» (Северная Каролина, США) с участием НАТО, Центразбат, частей Центральной и Восточной Европы и Прибалтики; «Кооператив Наггет-97» (Луизиана, США); «Центразбат-97» в Казахстане с участием подразделений США, РФ, Турции, Латвии, Грузии, а также в качестве наблюдателей Дании, Литвы, Эстонии, Украины и Туркменистана; «Кооператив Оспрей-98» в США; «Центразбат-98» в Узбекистане и Кыргызстане.

84НАТО предоставила несколько грантов отдельным ученым и научным институтам Узбекистана в невоенной области. Но, к сожалению, отношения Узбекистана с НАТО ослабли в условиях общей атмосферы недоверия, возникшей в связи с известными андижанскими событиями и последовавшей резкой критикой со стороны Запада в адрес Узбекистана. В период между 2005-2008 годами узбекская пропаганда даже регулярно «бичевала» НАТО за ее заговорщическую политику в отношении Узбекистана.

  • 20 Этот процесс практически нашел свое логическое завершение во время визита Командующего Центкомом СШ (...)

85Саммит НАТО 2-4 апреля 2008 года в Бухаресте стал, в определенном смысле, поворотным моментом в отношениях НАТО-Узбекистан. На него был приглашен президент Узбекистана, который выступил с рядом инициатив. В частности, он заявил, что реальная перспектива программы конструктивного взаимодействия нашей страны с НАТО могла бы включать, наряду с мероприятиями в области обеспечения безопасности и оборонного строительства, экологической и гуманитарной сферах, также сотрудничество в вопросах демократического обновления и модернизации, укрепления демократических и гражданских институтов и в других направлениях, представляющих взаимный интерес. Каримов выразил готовность к обсуждению и подписанию с НАТО Соглашения об обеспечении коридора и транзита через свою территорию по доставке невоенных грузов через пограничный узел Термез-Хайратон, практически единственное железнодорожное сообщение с Афганистаном.20

86Важным позитивным моментом на этом саммите стала инициатива Узбекистана возобновить переговорный процесс по достижению мира и стабильности в Афганистане в рамках эффективно действовавшей в 1997-2001 годах при поддержке ООН контактной группы «6+2», образованной в составе полномочных представителей соседних с Афганистаном государств плюс Соединенные Штаты Америки и Россия. При этом с учетом современных реалий действовавшую до 2001 года контактную группу было предложено преобразовать из «6+2» в «6+3», имея в виду обязательное участие в этом переговорном процессе представительства НАТО.

ОБСЕ

87Узбекистан вступил в СБСЕ/ОБСЕ 26 февраля 1992г., а представительство Узбекистана в ОБСЕ в Вене было открыто в 1994г. Бюро ОБСЕ по связям со странами Центральной Азии открыто в октябре 1995г. в Ташкенте. Впоследствии были открыты «национальные» офисы в других странах региона (в Казахстане, Кыргызстане и Туркменистане в 1999г., а в Таджикистане офис был открыт еще в 1994г.) и ташкентский офис был переименован в Центр ОБСЕ в Ташкенте.

88ОБСЕ проводит ряд проектов и мероприятий в регионе, в том числе в Узбекистане. Так, например, в 2003-2004 годах Центр ОБСЕ в Ташкенте реализовал ряд интересных и полезных проектов в области безопасности. К их числу относится тренинг для сотрудников пограничных и таможенных служб Узбекистана и Афганистана по проблеме борьбы с незаконным перемещением и торговлей легким и стрелковым оружием; обучение группы представителей силовых структур в ведущих европейских военных центрах; оснащение Министерства обороны Узбекистана компьютерной техникой; проведение ряда встреч, семинаров и конференций по проблемам безопасности, гражданского контроля над военной сферой и демократического развития и т.д.

89Однако к сожалению, ОБСЕ все еще не имеет долгосрочной стратегии в регионе. В конечном счете, это объясняется тем, что в организации еще не сформировалось однозначного и устойчивого и научно обоснованного представления о странах Центральной Азии именно с точки зрения главных вопросов, отраженных в названии ОБСЕ, а именно: безопасность и сотрудничество.

  • 21 Ф. Лукьянов. «Заключительный акт. Страны СНГ приговорили ОБСЕ » // Время новостей, №119 за 9.07.200 (...)

90Несмотря на решительное вступление Узбекистана в эту организацию, сотрудничество в ее рамках все же оставляет желать лучшего. Оно скорее не эволюционировало, а деволюционировало. Узбекистан в 2004 году присоединился к демаршу стран СНГ против ОБСЕ, обвинив эту организацию в чрезмерном акцентировании проблем прав человека и демократии. В совместном заявлении, распространенном в постоянном совете ОБСЕ в Вене, говорится о том, что организация неэффективна и «не сумела адаптироваться к требованиям меняющегося мира». Особо негативной оценки удостаивается «полевая деятельность» ОБСЕ, которая ограничивается «мониторингом ситуации в области прав человека и демократических институтов». При этом руководители миссий допускают «неоправданную критику» в адрес внутренней политики правительств стран пребывания.21 В конце концов, статус Центра ОБСЕ в Ташкенте был понижен и он был реорганизован в Координатора проектов ОБСЕ в Узбекистане со значительным сокращением его функций.

91Визит действующего председателя ОБСЕ в Ташкент 6-7 июня 2008 года, возможно, был попыткой придания сотрудничеству между ОБСЕ и Узбекистаном нового качества.

92На саммите глав государств-членов ОДКБ в Сочи 17 августа 2006 года было официально оформлено членство Узбекистана в этой организации. Что это означает с точки зрения стратегических интересов страны? Что Узбекистан может дать ОДКБ и что ОДКБ может дать Узбекистану? Это отнюдь не риторические вопросы в свете того, что в течение 16 лет после распада СССР ни механизм ДКБ, ни механизм ОДКБ не были пока использованы в урегулировании ряда конфликтов, которые происходили, как говорят, в зоне ответственности ДКБ/ОДКБ.

93Членство Узбекистана в ОДКБ, очевидно является звеном в цепи событий и процессов, которых объединяет один смысл, а именно: Россия восстанавливает свой статус системообразующей державы на пост-советском пространстве, т.е. статус государства, которое доминирует в политических процессах в рамках СНГ. Однако парадоксальным выглядит то обстоятельство, что ОДКБ все же не покрывает территорию всего Содружества, поскольку лишь половина его состава (7 из 12) входит в Организацию безопасности. В этом смысле она выглядит не полноценной, с точки зрения формирования среды безопасности на постсоветском пространстве. Она скорее близка к названию «ОДКБ ЕврАзЭС».

94Кроме того, далеко не очевидно, что ее члены действительно будут единым блоком принимать участие в урегулировании возможных конфликтов и вместе отражать угрозы безопасности какой-либо одной страны-участницы. Судьба Центразбата, способ миротворчества в Таджикистане, Нагорном Карабахе, Приднестровье, война в Чечне и т.п. – все это примеры, указывающие на то, что единства между государствами-членами ОДКБ в вопросе безопасности до сих пор не было и квази-блок, в целом, не был востребован.

95С учетом этого, вступление Узбекистана в ОДКБ, думается, вызвано не столько соображениями общности интересов безопасности всех 7 государств, сколько отсутствием альтернатив в этой сфере. Удаление от Запада и, прежде всего, от США, необоснованные представления об угрозе со стороны США, особенно после андижанских событий в мае 2005 года, побудили Узбекистан принять про-российские защитные меры.

96Напомним, что согласно принципам своей внешней политики, Узбекистан не участвует в каких-либо военно-политических блоках. Этот принцип имеет даже законодательное закрепление. Поэтому, если считать Организацию Договора о коллективной безопасности военно-политическим блоком, то неблоковая внешняя политика Узбекистана вступает в противоречие с его членством в ОДКБ. А последняя имеет почти все признаки блокового характера.

97Следует заметить, что система коллективной безопасности предполагает высокую степень интеграции участников. Этой интеграции новых независимых государств на пост-советском пространстве мы пока не наблюдаем. С другой стороны, система коллективной безопасности подразумевает наличие актуального или потенциального врага, которого мы также пока не видим (терроризм, как видим, до сих не востребовал блокового ответа государств СНГ). Остается только подозревать, что ОДКБ обслуживает скорее геополитические интересы России, нежели общие интересы безопасности участников. Симптоматично, что на сентябрьском 2008 года саммите ОДКБ было принято решение об усилении центрально-азиатской группировки организации.

98Тем временем, поставленный выше вопрос о том, что Узбекистан и ОДКБ могут дать друг другу, остается пока открытым.

Заключение

99Анализ институциональных, правовых и доктринальных аспектов политики национальной безопасности Узбекистана обнаруживает сложное наложение советской и постсоветской традиций в политическом процессе в данной сфере. Строительство системы национальной безопасности, как в военной, так и в невоенной сфере происходит под влиянием различных переменных величин.

100Во-первых, на политическом уровне пережитки советского прошлого и авторитарный характер нынешней политической системы обусловливает некоторую изолированность системы безопасности от общества и закрытость политики в данной сфере. Публичная часть этой политики во многом сводится к наиболее общим объяснениям принятых решений и зачастую пропагандистской риторике.

101Во-вторых, на институциональном уровне наблюдается некоторое ведомственное соперничество. Профессиональный уровень соответствующих ведомств еще не в достаточной степени подкрепляется соответствующей аналитической базой, что приводит к доминированию в их деятельности оперативной составляющей за счет ослабления стратегической деятельности.

102В-третьих, на правовом уровне создана необходимая нормативно-правовая база политики национальной безопасности, которая служит основой для дальнейших реформ.

103В-четвертых, на доктринальном уровне наблюдается некоторый разрыв между положениями Концепции национальной безопасности, Оборонной доктриной, отдельных законов Узбекистана – с одной стороны и реальной политикой в этой сфере – с другой. Так, например, существуют проблема адекватной оценки вызовов и угроз безопасности и определения способов реагирования на них.

104В-пятых, важным фактором является региональный контекст. Существует несоответствие между заявленным принципом неделимости безопасности и политикой всех центрально-азиатских стран в области региональной безопасности. Эту политику заметно искажает геополитика. Практически все страны региона, в особенности Узбекистан по известным причинам, оказались особенно восприимчивы к геополитическим факторам регионального развития.

  • 22 Первые признаки новых тенденций появились уже в начале 2009 года в связи с новым этапом операции OE (...)

105В целом, система национальной безопасности Узбекистана в той или иной степени соответствовала переходному периоду, который продлился с момента обретения независимости до настоящего времени (более 17 лет). Новый этап развития страны будет сопряжен с возникновением, как говорят, новой среды безопасности,22 что потребует от государства и его институтов безопасности выработки новых подходов к проблеме архитектуры региональной безопасности. В немалой степени эти новые подходы будут зависеть от общего хода реформ в стране, а значит от успеха демократических инноваций.

Haut de page

Notes

1 Детальный анализ динамики военного сектора безопасности в Узбекистане и других странах ЦА можно найти в работе: Бурнашев Р., Черных И. Безопасность в Центральной Азии: методологические рамки анализа. – Алматы: Казахстанско-немецкий университет, 2006.

2 www.WashingtonProfile.Org , 21 Июня 2007.

3 www.WashingtonProfile.Org , 4 мая 2007.

4 Напомним, что до недавнего времени деятельность ХТ в Центральной Азии оставалась не запрещенной только в Кыргызстане.

5 www.WashingtonProFile.Org , 13 июля 2007.

6 Morozova, I. Some Features of Central Eurasian Corruption in the Era of Globalization. In Caucasus and Central Asian the Globalization Process (Baki: Qafqaz University, 2003), p. 152-155.

7 Там же, с.155.

8 Лагунина И. «Другое лицо президента Каримова. Признания бывшего сотрудника спецслужб». – Источник: Радио Свобода – 03.09.2008.

9 Бурнашев Р., Черных И. Безопасность в Центральной Азии: методологические рамки анализа. – Алматы: Казахстанско-немецкий университет, 2006. – С.305.

10 См. Бондарец Л. Военно-политический аспект интеграции в Центральной Азии // «Проекты сотрудничества и интеграции для Центральной Азии: сравнительный анализ, возможности и перспективы / Материалы международной конференции, г. Худжанд, 26-28 июня 2007г. – Бишкек, 2007.

11 Об этом, в частности, см.: Парамонов В., Столповский О. Двустороннее сотрудничество России и Узбекистана в военной сфере. – публикация статьи предстоит в сборнике «Узбекистан-Россия: история и современность», 2009.

12  Парамонов В., Столповский О. «Двустороннее сотрудничество России и Узбекистана в военной сфере». – публикация статьи предстоит в сборнике «Узбекистан-Россия: история и современность», 2009.

13  Газета "Народное слово" // http://www.narodnoeslovo.uz/, 23/06/2004.

14 «Узбекистан, странный и очень нужный». / Еженедельник «Военно-промышленный курьер» (Россия), № 36, 10 – 16 сентября 2008 года, http://www.vpk-news.ru/article.asp?pr_sign=archive.2008.252.articles.cis_01

15  See for details: Tolipov, F. Multilateralism, Bilateralism and Unilateralism in Fighting Terrorism in the SCO Area, in The China and Eurasia Forum Quarterly, Vol. 3, # 5, May 2006.

16  http://www.centrasia.ru/, 16/06/2006.

17  Burghart, D. “In the Tracks of Tamerlane: Central Asia’s Path to the 21st Century” (Washington, D.C.: National Defense University, 2004), p.16.

18 См. Бурнашев Р., Черных И. Безопасность в Центральной Азии: методологические рамки анализа. – Алматы: Казахстанско-немецкий университет, 2006. – С.327.

19 Независимая газета, 10 октября, 2001.

20 Этот процесс практически нашел свое логическое завершение во время визита Командующего Центкомом США генерала Петреуса в Ташкент 17 февраля 2009 года. Во время встречи генерала с президентом Каримовым была достигнута договоренность о перевозке невоенных грузов из стран Европы в Афганистан через территорию Узбекистана.

21 Ф. Лукьянов. «Заключительный акт. Страны СНГ приговорили ОБСЕ » // Время новостей, №119 за 9.07.2004.

22 Первые признаки новых тенденций появились уже в начале 2009 года в связи с новым этапом операции OEF и ISAF в Афганистане.

Haut de page

Pour citer cet article

Référence électronique

Фарход Толипов / Farkhod Tolipov, « Военных силы Узбекистана спустя двадцать лет после обретения независимости »The Journal of Power Institutions in Post-Soviet Societies [En ligne], Issue 11 | 2010, mis en ligne le 03 mars 2011, consulté le 17 avril 2024. URL : http://journals.openedition.org/pipss/3785 ; DOI : https://doi.org/10.4000/pipss.3785

Haut de page

Droits d’auteur

CC-BY-NC-ND-4.0

Le texte seul est utilisable sous licence CC BY-NC-ND 4.0. Les autres éléments (illustrations, fichiers annexes importés) sont « Tous droits réservés », sauf mention contraire.

Haut de page
Search OpenEdition Search

You will be redirected to OpenEdition Search